Читать «Дождливое лето» онлайн - страница 110

Я спрашиваю, откуда пошла мысль заняться элитным семеноводством.

Во-первых, отвечает председатель, у них тут создан Совет старейшин, ву котором заседают не работающие уже старики, вспоминают, что и как делалось прежде. Во-вторых, в колхозе установлен День обмена мнениями, когда на заседание правления приходит каждый, кто только хочет.

Впрочем, восстановить сорт, выращивать на продажу элитные семена — это ему не старики присоветовали, не колхозники, а наука.

Мы подходим к парникам…

Горячая, сухая трава. Жесткая ботва на твердых грядах. Везде блестят стекла косо поставленных рам. Пахнет унавоженной землей. Но еще сильнее тот запах, какой стоит обычно в базарном ряду, где опрятные старушки продают грудками чеснок, семена, пучки череды и мяты.

Рубленый амбар, а к нему примыкает будущий навес, — уже поставлены суковатые столбы, на них постланы кривые слеги, осталось только соломой накрыть. Дерево амбара серое, почти белое, — это от непогоды, от солнца и времени, а кажется, что его каждый день моют со щелоком. Вот эти бабы и моют, степенные, ласковые, в подоткнутых юбках и белых косынках, что неслышно ходят вокруг. В амбаре у них темно и прохладно, по углам кучами лежат огурцы, у потолка, топорщась, вениками висят капустные семенники. Есть в этих женщинах, совсем уже старых, но еще легко ступающих по земле разбитыми ступнями, и в тех, какие помоложе, с крепкой статью, прямыми быстрыми ногами, — есть в них какое-то рабочее чувство природы, словно это их мастерская. Они тут как бы дома. Каждый сучок у них идет в дело. Вот еще у пасечников так бывает.

Кирилл Федорович спрашивает женщин, почему они не обобрали семена алтайского лука. Мы стоим с ним возле грядок, где густо торчит жестковатое, правда, но еще зеленое перо удивительного лука — тем удивительного, что на перьях его растут маленькие луковки. В воздухе растут, а не в земле, и не из семени они образовались, но сами — семя. Иные из женщин принимаются обрывать эти луковки, но не очень спешат, пересыпают их с ладони на ладонь, будто не знают, куда девать. А другие и вовсе стоят без дела. Председатель же рассказывает им, как выгоден алтайский лук. Сажают его на перо, под зиму, — и ранней весной, едва только сойдет снег, он уже дает зелень. А ведь об эту пору зеленый лук в цене! И почти ничего другого на продажу в колхозе тогда не бывает!

Женщины помалкивают. Потом одна из них говорит, что мы, мол, за огурцами пришли, а лук этот в другой раз оберем. И тут Все они начинают шуметь сразу: нам бригадир велел огурцы обирать, вы уж ему сами скажите, — вон идет он как раз. Женщины поспешно идут к парникам.

Бригадиру, должно быть, лет шестьдесят. На нем белая в голубую полоску рубашка навыпуск. В своих резиновых сапогах он ступает мягко, тихо. Да и сам он, видать, тихий, что называется, смирный мужик.

Председатель повторяет ему все, что говорил женщинам, но только строже. Бригадир глядит куда-то мимо, Не возражает, уклончиво отвечает, что да, сделаю, мол, исправлю упущение, — меж тем легко заметить, что он не откровенен, что не нравится ему затея с алтайским луком. И вдруг, подняв глаза, он с тихой укоризной произносит: