Читать «Вы слышите их?» онлайн - страница 63

Вид у него оробелый, он сам испуган тем, что сейчас сказал, и уже готов пойти на попятный… очевидно, ему вспоминаются драмы, вызванные его словами о «посредственностях».

Но от того, что происходит перед ним, он весь подается вперед, вцепившись руками в подлокотники кресла, тараща глаза: голова утвердительно кивает, лицо сияет удовлетворением, блаженная улыбка… Теперь вы сами видите, я был прав, я же вам говорил: ехидный смех. Но это слово не страшит меня. Нисколько. Напротив. Оно меня приводит в восторг. Когда вас ломают, гнетут, надо сопротивляться, ничем не брезгуя. Даже ехидством, оно необходимо. Оно действует. Ехидство я принимаю. Пусть эти дети ехидничают, пусть будут такими, какими им захочется, какими угодно, лишь бы оставались собой. Лишь бы жили… по-настоящему… Пусть самоутверждаются против меня, если так нужно, я это приемлю, я этого хочу… пусть ранят меня, топчут, если это принесет им пользу, пусть даже убьют…

Смех стихает. Плакатики подымаются. А они спускаются, подходят к нему… Ну что ты сходишь с ума… Они гладят его по голове, протягивают ему свой носовой платок… На, я не могу видеть тебя в таком состоянии… Ты сам не знаешь, что придумать, только бы помучить себя, растравить… Ну, что ты еще сочинил? Что это значит, что это говорит нам: Ехидный. Издевательский. Невинный?.. Невинный, сам знаешь, не большего стоил. Как мог ты подумать, что топорные слова из чужого обихода… слова, взятые из лексикона посторонних, из их словарей…

Это верно, они правы, как могут эти старые, заскорузлые слова объять, вобрать то, что непрерывно циркулирует между нами, такое текучее, зыбкое, переливчатое, то, что ежесекундно меняется, расплывается во все стороны, то, чего не задержать никакими пограничными столбами, то, что наше, только наше… Какое слово, пришедшее извне, может упорядочить наши отношения, разъединить или сблизить нас?.. Ты отлично знаешь, что здесь, в нашем доме, все эти слова… Мы употребляли их смеха ради. Чтоб позабавиться…

Он ощущает, как свежие упругие щеки касаются его щек, вдыхает идущий от их кожи запах молока и меда, соки, которые полнят их, текут в нем… он вырывается, отталкивает их… Нет, оставьте меня… Нет, не надо. Не сливаться… Мы должны сохранять дистанцию. Я поневоле стесняю вас, на вас давлю… Тяжкое бремя. Мертвый груз… И вообще, природа делает свое дело, придет день, а он уже недалек…

Они зажимают ему рот своими крепкими ладонями… Замолчи, не говори так… Ты ведь знаешь, это невыносимо для нас… — Ладно, ладно, молчу… Но ты меня щекочешь… Он трясет головой с видом старого ворчуна… оставь меня, что ты делаешь? Он ощущает на шее их легкие пальцы… — Опять ты зарос… придется мне тебя постричь… Да это он из кокетства, ты же знаешь его. Думает, это ему к лицу… Он качает головой, смеется… — Ну и глупые вы…