Читать «Мои собаки» онлайн - страница 37

— Остановитесь! У вас что-то горит!

Усатый мужчина вскинул глаза, обернулся и спешно взял к обочине.

Мы затормозили чуть впереди, и я вышел из Малыша, чтобы, если понадобиться, помочь мужчине. Когда я подошел к нему — низкорослому, щуплому, но с пышными усами — он заглядывал под днище машины и качал головой. Оказалось, у «Москвича» всего лишь прогорела выхлопная труба.

— Ничего страшного, — сказал я. — Потихоньку до ближайшего поселка дотянете, а там на трубу положите жесть и обмотайте проволокой.

— Да, да, — удрученно выдохнул мужчина.

В этот момент из Малыша выскочил Челкаш — по земле за ручку он волочил огнетушитель (он всегда под моим сиденьем); подбежал, направил его на «Москвич» и нажал на рычаг. Струя пены ударила в глушитель машины; послышалось шипение, потом все стихло, дым рассеялся. У мужчины глаза полезли на лоб.

— Вот это пожарный!

— Да, он умеет бороться с огнем, — спокойно подтвердил я.

Пожелав незадачливому водителю удачи, мы с Челкашом продолжили путь.

Так уж устроена наша жизнь, что радость и печаль всегда рядом, всегда соседствуют счастье и трагедия. Через несколько километров у поселка Елкино прямо на шоссе, на открытом участке, мы увидели двух черных собак, одна из них неподвижно лежала на асфальте, другая теребила ее лапой. Остановившись, я направился к ним. (Челкашу наказал сидеть в машине).

Лежащей собакой оказалась молодая сучка; стоящий над ней кобелек, с жутко испуганными глазами, поскуливая, пытался приподнять свою подружку. Но она была мертва; ее явно сбила машина — вокруг головы виднелась кровь.

Кобелек посмотрел на меня — прямо умоляя вернуть к жизни его подружку.

— Прости, дружище, — вздохнул я. — Здесь уже ничего не сделаешь. Надо ее убрать отсюда, а то еще, не дай бог, и тебя собьют.

Я отнес погибшую собачонку в придорожные кусты, прикрыл ее ветвями и листвой и пошел к машине. Кобелек так и остался скулить около могилы.

Челкаш все видел; он сидел понурив голову, из его глаз капали слезы.

Я завел Малыша.

— Да, Челкаша, тонкая грань между жизнью и смертью. Только что эта парочка радовалась жизни и вот — на тебе! Такая у них горькая судьба.

А про себя я подумал: «Все несутся на шоссе, как сумасшедшие, не думают о животных, не понимают, что в их руках опасный транспорт. И почему в городе есть знаки „Осторожно, дети!“, а в сельской местности не поставят „Осторожно, братья наши меньшие!“?»

Потом вспомнил, что у профессиональных шоферов есть примета: задавишь какое-нибудь животное — в твоей жизни произойдет несчастье, и подумал, что негодяя, который сбил собачонку и даже не отнес ее в кювет, не похоронил, постигнет кара. (На открытом участке он не мог не заметить собак — значит гнал, как угорелый, а перед населенным пунктом вообще надо сбрасывать скорость).

«И что за радость в бешеной гонке? — продолжал я размышлять. — Все мелькает перед глазами, а твои пассажиры только и ждут, когда ты во что-нибудь врежешься?! Не случайно у профессиональных шоферов есть закон: „За рулем спешить нельзя!“»

Спустя некоторое время после этой поездки, я купил подержанный «Москвич» и несколько лет ездил на нем с Челкашом на садовый участок. И, представляете, ни разу, за все те годы, не доехал до участка и обратно в город, чтобы не увидеть на шоссе сбитых птиц, ежей, кошек и собак. Ни разу!