Читать «У тебя иное имя» онлайн - страница 4

Хуан Хосе Мильяс

— Я тоже хожу простуженный. У нее температура была?

— Небольшая.

— Это десять домострессов. А где сегодня твои подруги?

— Повели детей в кино.

— А ты?

— Я не пошла.

Оба улыбнулись.

— Что ты ищешь в газете? — поинтересовался Хулио, помолчав немного.

— Так, ничего особенного. Кое-что о телевидении.

— Инес у тебя такая хорошенькая! — заметил Хулио, глядя на девочку, которая по-прежнему играла в стороне от них.

— Это правда, — благодарно улыбнулась Лаура.

Хулио еще некоторое время смотрел на Инес, словно его интересовали ее игры, а сам в это время думал, что те несколько фраз, которыми они с Лаурой обменялись, едва ли можно считать разговором, что их общение — если это можно назвать общением — происходило не на уровне слов, и даже не на уровне взглядов (хотя последние играли свою, и немаловажную, роль). И все же это было общение, это был разговор — совершенно необъяснимый, происходивший помимо воли собеседников. И разговор этот не прошел для Хулио даром: он чувствовал, как с каждой минутой в нем растет желание, как в его давно разучившейся любить душе вновь разгорается страсть.

И именно потому, когда Лаура сказала, что ей пора уходить, он почувствовал такую тоску, что не смог и не захотел прибегнуть к обычным средствам защиты.

— Подожди, не уходи, — попросил он. — Мне будет тоскливо.

Лаура в ответ заговорщически улыбнулась, разрядив драматизм ситуации.

— Это быстро пройдет, — успокоила она словами и взглядом.

Потом она поднялась со скамейки и позвала дочь. Хулио остался сидеть. Вид у него был подавленный.

На прощанье Лаура оглянулась:

— Ты придешь в пятницу?

— Приду, — ответил он.

Два

На следующий день Хулио проснулся больным. Будильник, встроенный в радиоприемник, вырвал его из липких лап ночного кошмара песней о любви, примитивной и какой-то уродливой: припев был слишком длинный, а строфы — коротенькие и плохо зарифмованные.

Он с трудом поднялся, свесил ноги с кровати и зашелся кашлем. Такое случалось с ним часто, но в это утро к обычным ощущениям прибавились еще болезненные покалывания по всей поверхности груди. Содрогания тела вызвали у него жалость к самому себе. Хотелось сжаться в комочек, но Хулио нашел в себе силы доковылять до ванной. В зеркале над раковиной он увидел свое постаревшее лицо и снова закашлялся так сильно, что ему стало очень стыдно перед своим отражением.

Приняв душ, он почувствовал себя лучше, и решил, что не стоит отменять намеченные на этот день дела, а нужно просто принять какое-нибудь средство от простуды. Но пока он медленно (гораздо медленнее, чем обычно по рабочим дням) брился, он обнаружил в горле и в груди два очага, из которых боль постепенно распространялась по всему телу, поражая всю мускулатуру. Возникшая после душа иллюзия хорошего самочувствия бесследно исчезла к тому моменту, когда он добрил подбородок.

Нужно было приготовить завтрак, и Хулио отправился в гостиную, оборудованную крошечной встроенной кухней. Он то и дело сглатывал, чтобы проверить, в каком состоянии горло. Оно было в ужасном состоянии. Когда, наконец, он сел с чашкой кофе в руках, то почувствовал, как его захлестывает горячая волна жара, и понял, что никакая сила не сможет оторвать его от стула.