Читать «Философия в будуаре» онлайн - страница 126

Собчак: То есть все-таки победила дружба? А как же трагическая любовь, фатализм, экстрим?

Мамут: Кому-то необходим внешний экстрим. А у меня экстрим внутренний. Он не требует физических действий, скорее интеллектуальных усилий. Все внутри, на мой взгляд.

Соколова: Хотела бы с вами согласиться, но понимаю, что не достигла подобных высот духа. Мне пока необходим внешний экстрим.

Мамут: Это – слабость.

Соколова: Женщина – слабое существо. Даже идеальная.

Ненормальный Барсик

Сергей Полонский, президент «Миракс Груп» и строитель башни «Федерация», – о том, какая женщина нужна настоящему любителю экстрима

Собчак: Сергей, как только мы решили затронуть тему секса и экстрима, сразу вспомнили о тебе. Мне кажется, у нас получится разговор настоящих экстремалов.

Полонский: Это у тебя после цирка на Первом канале такое самоощущение?

Собчак: А разве нет? Мне кажется, из твоих знакомых девушек я самая экстремальная.

Полонский: Пожалуй.

Собчак: Зато ты – точно настоящий экстремал. Казалось бы, у тебя огромный бизнес, нервная работа, постоянный стресс. Тебе бы домой прийти...

Соколова: Тапочки и в коечку...

Собчак: ...Но не таков Сергей Полонский! Ты проводишь над собой самые странные эксперименты: Атлантику пересекаешь, участвуешь в трофи, на снегоходах по Кольскому полуострову ездишь, даже в могилу закапываешься...

Соколова: Можно про закапывание поподробнее?

Полонский: Закапывание – это ерунда! Вы в погребе в детстве сидели?

Соколова: Сидели...

Полонский: Вот, это примерно то же самое. Закапывание – детский лепет по сравнению с тем, что я пережил в Карелии этим летом.

Собчак: Расскажи!

Полонский: В прошлом году мой тренер, ученик Кастанеды, предложил попробовать новый тренинг для тех, кто уже несколько ступеней прошел. В восемь утра мы сели в электричку. Толпа народу, идет дождь. Приехали на станцию, потом часов пять шли пешком. Вышли на какую-то поляну. Я спрашиваю: что будем делать? Он говорит: тебе надо обойти эту территорию и выложить на понравившемся месте круг радиусом четыре метра. Потом сесть в этот круг и четверо суток сидеть. Одному. Есть ничего нельзя, часов нет, телефонов тоже. Можно пить воду из котелка. Тренер ушел, я нашел красивое место около озера. Минут 30–40 выкладывал круг. Сел. Спустя полчаса чувствовал себя так, будто мне дали пожизненное заключение и я отсидел первые сутки. Солнце встало, налетели миллионы комаров. Спальный мешок насквозь прогрызали. Утром комары исчезли, появились слепни. Они прилетали почему-то всегда по двое. Только ты расслабишься, они садятся. Двоих сразу ты убить не можешь. Убиваешь одного, другой на какое-то время улетает, а возвращается опять вдвоем. И так раз сорок.

Соколова: Похоже, повадки слепней были изучены досконально?..

Полонский: А то! На сороковой раз я понял, что убивать их бессмысленно, это ни к чему не приведет. Лучше с ними договориться. Я так и сделал, и слепни вдруг исчезли. Прошли сутки. Я понимаю, что впереди еще трое – бесконечность. Нереальная, дурная. А еще жара, Карелия, белые ночи, солнце практически не садится. Я думал, вот же идиот, куда поперся, сидел бы сейчас в офисе, кофе выпил, кондиционер включил. На фиг это нужно? Вот сейчас встану и уйду. Но уйти – значит не пройти какой-то этап в жизни и стать слабее. Короче, я продолжал сидеть. На вторые сутки стал замечать вещи, которых никогда не замечал. Я увидел, как ползет муравей, несет соломинку. Как колышится вода, падает листочек зеленый. Цвета вдруг стали другими. На третьи сутки уже не хотелось никуда уходить. Появилось ощущение, что здесь настоящий мир, а там – матрица, все неправильное, искусственное. Возвращаться совсем не хотелось.