Читать «Двойники» онлайн - страница 333

В этот час гармония этого города, запечатленная в камне, соединилась с гармонией небес, приоткрыв чуткому сердцу таинственную связь идеала и несовершенства, вечного и возникающего, любви и человека.

«Как хорошо вокруг, — думала Вероника, — как чудно! Так бывает перед праздником. Рассвет — торжественная увертюра. Рассвет — дитя, он спешит пробудить и позвать всех, кто приглашен на праздник. А праздник…»

А праздник был. Удивительный, небывалый праздник. «Во сне?» — спросила сама у себя Вероника.

Странно, ей казалось, что праздник только начинается, что только сейчас начинается ее настоящая жизнь.

Жить — это не только плыть по времени, как лодочка, пущенная по реке. Жить — это чувствовать всей полнотой души великое, невмещаемое в тесные рамки временного; чувствовать и откликаться, трепетать сердцем голосу, который, раз услышав, не забыть уже никогда.

Мир стал большим, обрел новые измерения. Как человек, что бы он ни делал, носит всегда и всюду за собою свою тень, так мир, как бы он ни жил, — рушился или воздвигался, устремлялся целью или впадал в оцепенение, — несет неслышно и неощутимо для себя духовный смысл творимого им. А где-то повыше уже проглядывает иное — разрешение всех проблем и укрощение всех стихий; ясное и глубокое, как небо, назначение, смысл и цель.

Чувство это было кротко и прозрачно. Но теперь Вероника не хотела бы отдать его ни за какие яркие страсти и бушующие желания. Чувство звенело ручейком, переливалось золотым облаком.

Откуда, откуда оно явилось, откуда пришло? Кто дал? Чей это нежданный дар? Ей сейчас было не до этого. Она вдруг испугалась: «Да разве это я? Разве я была когда-нибудь такой?» Какой именно — выразить она не могла. Ей виделось — в мире вещей осталась лишь небольшая часть ее, а вся она — в этом золотом свете, заливающем небо и облаком поднимающемся от реки. «Если в моей голове так теперь и останется, я потеряюсь в этом мире», — подумала Вероника, и словно в ответ всё в душе вновь переменилось. Она вновь была земной женщиной из земного мира.

Но осталась и радость, как бы ни к чему не привязанная. Радость — дверь души, открывающая пути наверх.

«Всё это удивительно и ни на что не похоже!» Ей захотелось поделиться своим переживанием с кем-то, кто поймет, кто обрадуется. И она набрала номер телефона Васи Однотонова, отца Максимиана. Голос того был свеж, казалось, Василий ждал ее звонка.

— Вероника! Как хорошо, что ты позвонила. А я хотел звонить тебе.

— Максимушка, со мной сейчас что-то необыкновенное!..

— Ты видела чудесный сон.

— Сон? Нет, рассвет. Знаешь…

Она хотела рассказать ему про волшебный рассвет, но запнулась, вспомнив вдруг свой сон.

— Ой! Погоди, Максимушка. Я тебя видела…

— А я тебя. Такое совпадение. Мы плыли на большой лодке.

— В золотой ладье…

— В золотом тумане.

— Да-да.

Она отняла трубку от уха и прижала ее к груди.

— Что же это? — спросила она вслух и вновь поднесла трубку к уху.

— Веруша, я еду к тебе. Это правильно?

— Да-да, скорее.