Читать «Ассирийская рукопись» онлайн - страница 144

Кто у нас тут на землю упал, кто бежать ударил, а кто с открытым ртом на месте остался. Однако же никого не повредило. Подошли потом мы к горе — захлопнуло наши штольни, и следа не видать!

Тревога на прииске поднялась. Нарядчик Мишка — на лошадь, да за Туманским. Приезжает в контору, прямо к нему. Сидит старик за столом, на счетах считает.

— Евгений Иванович, беда: гора обвалилась!

Так и вскочил хозяин:

— И смену задавило?

— Смена цела. Только обед кончала!

Выхватил здоровенные золотые часы из кармана. Щелкнул крышкой.

— Какой обед? Что ты городишь! Половина двенадцатого всего...

Оробел наш Мишка.

— Вы же сами, — лепечет, — изволили быть, на обед народ в десять часов погнали?..

Поглядел на него Туманский, да как затрясется, закрестится, замашет рукой:

— Никуда я с утра из конторы не ездил!

Потом спохватился:

— Ну, про это, смотри, ни гу-гу!

Филатыч утих. В настороженной тишине трещал костер да поодаль бухали молоты.

— Да, — протянул из темноты голос. — Был хозяин, да, значит, не тот.

— А кто же? — несмело спросил новичок.

— Гор хозяин, — отозвался Филатыч. — Он нашего брата, рабочего, любит!

— Хорошая сказка, старик, — помолчав, сказал кто-то из комсомольцев.

— А что же, сынок, — добродушно рассмеялся Филатыч, — неплохо и сказкой человека утешить!

Остановился Ефим Иванович на страшной площадке, перед входом на Гиблую тропку.

Вот он, лохматый белый свод, козырьком висящий над карнизом. Ефим Иванович подобрался ближе и внимательно рассматривал снег.

Днем была сильная капель и длинные сосульки льда свисли с краев надува до самой тропы. И еще страшнее: синяя трещина змейкой струилась по снежному полю, уползала куда-то вверх.

«Не пройти, — подумал Ефим Иванович, — что делать?» Но крепко был убежден, что отступление хуже, чем смерть под обвалом. Если при мысли о гибели естественно содрогалось тело, то возвращение не воспринималось никак. Этой команды просто не послушались бы ноги!

Он сел на камень и стал пристально смотреть под свод галереи. А что если встать на четвереньки и попробовать проползти? Пусть долго, но вершок за вершком, тихонько? Опустился на снег перед входом и сунул голову под навес.

Ледяная стрела сосульки, спускаясь с потолка, упиралась в пол посредине коридора. Ефим Иванович попятился, вылез и сел на прежнее место. Ломать сосульку, освобождая дорогу, он не рискнул.

— Слово вымолвить не моги, — вспомнил совет Филатыча. И вдруг заиграли глаза и улыбка тронула губы.

Ефим Иванович отошел к началу площадки и снял со спины свою ношу.

— Слова, тварюга, боишься, — приговаривал он, развязывая мешок. — По-другому с тобой поступлю!

Вскрыл консервную банку и вытряхнул содержимое в снег. Сейчас было не до еды! И туго набил освободившуюся посуду коричневым порошком аммонала.

Отхватил ножом кусок зажигательного шнура и, вставив в медную трубочку капсюль, зажал зубами. Потом глубоко вдавил пистон в заряд. Мина была готова. Выбрал укрытое место в начале площадки, отнес туда лыжи и взрывчатый груз.