Читать «Триумвиры. Книга вторая» онлайн - страница 23
Милий Викентьевич Езерский
— Ты хитроумен, Цезарь! Только предупреждаю тебя: не превысь своей власти, иначе сенат отзовет тебя…
— Сенат?! — вскричал Цезарь. — Сенат это мы — триумвиры! Вся власть, могущество, весь Рим с его владениями, — всё наше, всё в наших руках! Не так ли сказал Гомер:
Бледное лицо его окрасилось румянцем, — глаза блестели. Хлопнул в ладоши.
— Приведи, — приказал он подбежавшему рабу, — неутешную секванку… Только, друзья, скорбит Ниобея не о погибших детях, — над ней занесен Дамоклов меч!
Красс и Помпей засмеялись.
Вошла юная секванка, робко остановилась посреди атриума. "Подняв испуганные глаза на Цезаря, она отшатнулась от него и побежала в кубикулюм.
Побагровев, Цезарь встал.
— Я оставлю вас, друзья, на одну клепсу, — сказал он и пошел за нею.
— Непокорная рабыня сопротивляется, — улыбнулся Красс, — и я буду удивлен, если Цезарь не обуздает ее строптивость.
— Мой друг Варрон утверждает, что давно пора отрешиться от варварского взгляда на невольника: раб — не говорящее орудие, а человек.
— Скажи Варрону так: не смущай квиритов пустыми бреднями, а лучше пиши свои сочинения.
Вскоре из кубикулюма донесся девичий крик, его сменило рыдание, и Цезарь появился в атриуме, ведя за руку плачущую секванку. Одежда ее была в беспорядке, залитые слезами щеки пылали.
Цезарь заставил ее возлечь рядом с собою и выпить вина.
— Скоро Ниобея утешится, — сказал он со смехом, — а через несколько дней станет неистовой жрицей любви.
IX
Как и предполагал Цезарь, так и случилось. Галлия восстала. Полководец жестоко усмирял ее. Победив венетов, он приказал казнить вождей, а племя продать в рабство.
Всюду были успехи. Особенно обрадовало Цезаря завоевание Аквитании Публием Крассом.
Желая привязать к себе военачальников и легионариев, Цезарь разрешил им грабеж Галлии.
«Пусть обогащаются», — думал он, захватывая львиную долю добычи и закрывая глаза на преступления Мамурры и Лабиена, которые с невероятной жадностью грабили не только галльскую знать, но и зажиточных людей, а сопротивлявшихся казнили, утверждая, что «варвары замешаны в заговоре».
Народ ненавидел иноземцев, вторгшихся в отечество, и слово «Рим» приводило бедноту в ярость. Цезарю не доверяли, и он, чтобы обезопасить себя, пошел на сближение с богачами. Поставив вождей во главе племен, он надеялся, что все эти Тасгетии, Коммии и Думнориги помогут ему укрепить римское владычество в Галлии.
Спокойствие в стране казалось прочным. Из Рима приходили каждый день известия — Цезарь знал обо всем: великий Лукулл умер; выборы откладывались, потому, что народные трибуны, сторонники триумвиров, налагали veto, когда обсуждался вопрос о дне выборов; Красс и Помпей надеялись, что с января сенат будет назначать на каждые пять дней интеррекса, заместителя консула в комициях, и если интеррексом окажется преданный сенатор, они выставят свою кандидатуру; сенаторы, надев траурные одежды, обвиняли Помпея в тирании, но Красс и Помпей с притворным недоумением пожимали плечами; Габиний и Антоиий вторглись в Египет, чтобы восстановить на престоле Птолемея.