Читать «Ты будешь нашей мамой?» онлайн - страница 144

— А с шего им, по-твоему, стремиться сепя рассвивать? Все лушее, все сснания путут перетаны путушему поколению. А их постоянная пояснь всеко и всех? Альвы помешаны на пессопасности и сашите. Иссврашенный материнский инстинкт заставляет их таким обрасом сапотиться о сародышах, — у меня опустились руки. Подкосились ноги. Поверить? Принять эту правду? Она не существует для меня. Нет страшного знания, клещами растягивающего сознание до пределов мира и тисками сжимающего в крохотную замученную точку. Не дойдя до берега, упала. Лицом в мокрый песок. «Просто сосуд… но…»

— К чему тогда слова? Выставленные напоказ чувства, когда он мог просто оплодотворить меня, и почему я до сих пор не беременна? — способна только шептать. Я была уверена в своей значимости для альва. В его, пусть чужой, пугающей, но какой-то подобии привязанности. Оказалось… Как же нелегко разубеждаться в иллюзиях.

— Все не так проссто. Альвы, как самые первые сотворенные, в польшей степени, шем остальные, зависсят от магии. Твоя и еко сила толшны прийти в равновесие и состать плагоприятную срету тля макического рассвития плота, и… — морр вытянул руку в мою сторону, — шеншина, расвитая во всех отношениях, усиливает исснашально салошенные и поткорректированные отсом кашества репенка. Сснаешь, вота вессде отинаковая, но река и море пахнут и ошушаются по-рассному. Смешай их вместе и полушишь нешто третье, — Яльнар перевернулся на живот и стал пересыпать песок между пальцев.

— Это не ответ на мой вопрос. Не полный…

— Хорошо. Расс ты настаиваешь. Насильно сарошденный репенок просто упьет тепя, Риина. Не ты путешь оттавать ему силу, а он сам саперет все то, што соштет нушшным тля себя. Крупо. Детеныш рассрушит твое ятро силы. Выпьет тепя то тна, а тля мака — это верная смерть, — ха, альвы учатся жестокости не с рождения, и не в процессе взросления. В зачаточном состоянии они готовы убивать без разбора. Твари… Зачем надо было создавать такое существо? Для чего они могли понадобиться Создателю? Какую он преследовал цель?

— А разве я важна для Сойварраша? Он, ты и эта морра указали, кто я, и где мое место… Ему какое дело, что ребенок убьет меня? Ведь ему и нужно маленькое чудовище, а не я…

— Клупая! Ты опять тумаешь только о себе! Претставь, как шушствует сепя Сойварраш? Ты лишаешь еко самоко шеланноко в мире — протолшить рот! Как поступать ему, если ты отверкла еко мир? Воюешь с ним! — злобно рассмеялся морр. — Как долшен мушшина относиться к матери своеко бутушего репенка, которую ссам выпрал, свой итеал? Оперекать. Ссапотиться. Ушить и наставлять. В обшем, делать все то, тля шего трукие расы притумали отельное слово, которое в сушшности, само по сепе не сснашит нишего!

— И какое же это слово? Отвечай! — жалобный стон вспорхнул с обкусанных губ. Его стройные размышления. Подчиненные доводам, что трудно опровергнуть, причиняли мне боль. Сильную. Нечто рвалось из меня, чтобы быть услышанным. Увиденным мной. Невыносимо…