Читать «Жозеф Бальзамо. Том 2» онлайн - страница 380

Ночь была ужасная: он слышал все: стоны, вопли, исторгнутые болью; он слышал даже первый крик своего сына.

Прислонившись к голому камню, он не чувствовал снега, который густыми хлопьями валился на него с черного неба. Сердце его колотилось о рукоять ножа, которую он в отчаянии прижимал к груди. Глаза его, устремленные в пространство, налились кровью, в них горел огонь.

Наконец доктор вышел; наконец переговорил обо всем с Филиппом.

Тогда Жильбер подкрался к окну, оставляя следы на глубоком, по щиколотку, снегу, скрипевшем у него под ногами. Он увидел Андреа, спавшую в постели; Маргариту, дремавшую в кресле; он думал, что рядом с матерью будет лежать и младенец, но младенца не было.

Он тут же понял, в чем дело, и направился к парадной двери; бесшумно отворив ее, он спокойно пробрался прямо к кровати, где некогда спала Николь, и ледяными пальцами коснулся личика бедного младенца, который от боли заплакал, — этот плач и слышала Андреа.

Потом, завернув новорожденного в шерстяное одеяло, Жильбер взял его на руки и унес, оставив дверь полуоткрытой, чтобы не навлечь на себя опасность лишним шумом.

Минуту спустя он через сад вышел на улицу, побежал к своему кабриолету, прогнал кучера из экипажа, где тот дремал, опустил кожаный полог и, покуда возница взбирался на лошадь, сказал ему:

— Если через четверть часа мы минуем заставу, получишь пол-луидора.

У лошадей были подковы с шипами; они сразу рванули в галоп.

160. СЕМЬЯ ПИТУ

По дороге Жильбер всего боялся. Грохот повозок, обгонявших его собственную или ехавших следом, казался ему погоней, в жалобном вое ветра в сухих деревьях ему чудились крики тех, у кого он похитил ребенка.

Однако ему ничто не угрожало. Возница знал свое дело, и пара лошадок, от которых валил пар, прибыла в Даммартен к тому часу, который был указан Жильбером, то есть еще до рассвета.

Жильбер уплатил пол-луидора, переменил лошадей и форейтора и снова пустился в дорогу.

Всю первую часть пути ребенок, которого Жильбер тщательно укутал в одеяло и прижал к себе, нисколько не чувствовал холода и ни разу не заплакал. Когда же забрезжил свет, Жильбер, видя вдали поля, осмелел и, чтобы заглушить хныканье младенца, который начал уже подавать голос, завел одну из тех нескончаемых песен, какие певал, бывало, в Таверне, возвращаясь с охоты.

Визжание осей, скрип подпруг, громыхание всей повозки, бубенцы на лошадях сопровождали его песню дьявольским аккомпанементом, которому вторил и сам возница, затягивая время от времени крамольную «Бурбоннезку».

Поэтому второй форейтор даже не заподозрил, что Жильбер везет в кабриолете младенца. Он остановил лошадей перед Виллер-Котре, получил плату, о которой условились заранее, и еще один экю в придачу; затем Жильбер подхватил свою ношу, заботливо укутанную в одеяло, с полной невозмутимостью затянул песню и поспешно удалился; перескочив через канаву, он зашагал по усыпанной листьями тропинке, которая, петляя, вела влево от дороги к деревне Арамон.

Холодало. Снегопад прекратился уже несколько часов назад; твердая земля ощетинилась колючими, сучковатыми кустарниками. Над ними вырисовывались унылые деревья с голыми ветвями: то начинался лес, а над ним сияло бледно-голубое небо, еще затянутое дымкой утреннего тумана.