Читать «Черный ангел» онлайн - страница 9

На этот раз Карл отпустил ее, но сказал:

— Не надо. Я сам доеду. Только подай мне одежду.

И все же он радовался, что одеваться придется в темноте. В голове гудело от слабости. Брюн не пошла провожать его. У самой двери Карл вдруг понял, что это не шум в ушах, а тихие всхлипывания Брюн. Карл остановился. Он не знал, что сказать, но и уйти просто так не мог.

— Ты любишь его больше, чем меня, — сказала Брюн.

— Успокойся, — сказал Карл. — Я никого не люблю. Но что будет с тобой, если мы оба погибнем?

Машину Карл не отогнал в гараж, а бросил прямо у веранды. Сейчас Шмеллинг немало порадовался своей небрежности. Упав на сиденье водителя, он завел мотор. Рубашка на груди уже намокла. Карл подумал о том, что ткань присохнет к коже, и поморщился. Он пошарил в бардачке. Армейскую алюминиевую флягу, в которой в старые времена был спирт, а теперь — коньяк, Шмеллинг нашел сразу. Ее пришлось поставить на торпеду, потому что двигать Карл мог только одной рукой.

Шепотом, едва шевеля губами, чтобы не сделать себе еще больнее,

а кровь все текла

выбрасывая из себя невообразимую смесь испанских, немецких, английских и русских ругательств, Карл рылся в бардачке, пока не обнаружил там шелковый носовой платок с причудливой монограммой, в которую сплетались две буквы. Одна из них, как и следовало ожидать, была стилизованной К,

а кровь все текла

а вторую не смог бы разобрать и ведущий криминалист-графолог области. Но Карл знал, что это русская «П». Приторный запах духов «Sweety», вполне оправдывающих свое название, жутко модных в этом сезоне, которые он, скорее всего,

а кровь все текла

сам и подарил владелице платка, ударил ему в нос. Изрыгнув многоэтажное проклятие, Карл с неподдельной брезгливостью исследовал платок. После некоторых сомнений он все же решил

а кровь все текла и текла

что платок все-таки достаточно чист, чтобы воспользоваться им. Да и размера он был такого, что впору не сморкаться, а надевать на голову наподобие банданы. Но повязывать его себе на голову Карл не собирался. Не собирался и сморкаться. Шмеллинг плеснул коньяк на платок и протер себе грудь. В глазах тоже прояснилось — боль привела его в чувство.

Карл снял с пояса телефон и набрал номер.

— Эрик? Это Карл. Не разбудил?

— Нет, — сухо ответили в трубке. — Сколько раз я просил вас, Карл, не называть меня этим именем.

— О, простите, Андрей Иванович, — ответил Шмеллинг.

— Что у вас стряслось?

— Так, ничего. Пустячок. Но мне все-таки захотелось спросить у вас совета, как у профессионала.

— Ну да, полтретьего ночи — самое время для милых пустячков, — прокомментировал собеседник. — Подъезжайте в клинику.

Карл хотел глотнуть коньяку, но потом передумал. Все-таки не стоило исключать возможность того, что кинжал проделал небольшую дырочку и в плевре. «Вольво» Карла медленно двинулась по подъездной дорожке прочь от дома Тачстоунов.

Жалел Шмеллинг только об одном.

Кинжал, подаренный рабочими Лоту, мог быть чуточку более декоративным.

Лена Кравчук была изящной девушкой лет двадцати. Когда она шла по коридору из класса в класс, это смотрелось, как фигура легкого и веселого танца. Исполненная мастером. Впрочем, болтушкой-хохотушкой, этакой обаяшечкой, она не была. Лена была девушкой серьезной и спокойной. Когда она улыбалась, глядя на Ирвинга своими серыми глазами, у него теплело в груди. Класс состоял всего из двенадцати человек, а девушек среди них было трое. Это были дочери руководителей Маревского, Боровичского и Демянского районов Новгородской области. Главы остальных районов прислали своих сыновей, когда Лот собрал уцелевших университетских преподавателей и открыл частную школу. Его целью было дать образование Ирвингу, который перестал посещать школу после пятого класса. Однако Лот, со свойственной ему практичностью, сообразил, как можно воспользоваться этим для укрепления своей власти над областью. Ирвинг знал, что Лот видит в нем своего преемника. Даше недавно исполнилось одиннадцать. Лот очень любил дочку. Но смешно было бы думать, что он передал бы дочери власть над регионом, когда придет время. На юге области, за Ильменем, находился район, власть в котором после войны захватили женщины. Иначе, чем «ковырялками» Лот их не называл. Насколько было известно Ирвингу, когда дочери исполнилось пять, Лот просил Брюн родить ему сына. Но жена отказалась. Брюн не захотела портить фигуру.