Читать «Самый тёмный вечер в году» онлайн - страница 42

Рисовал он уже более пяти часов, практически без перерывов, и, хотя положил чертёжную доску под блокнот, такая интенсивная работа обычно приводила к тому, что пальцы начинали болеть, а руку сводила судорога.

На этот раз неприятные ощущения и в пальцах, и в руке отсутствовали, словно по отношению к нему законы физики и физиологии не действовали. Чем дольше он рисовал, тем быстрее все новые и новые образы появлялись на бумаге.

Глаза этой собаки… Брайан уже не касался того, что лежало вне, ограничился тем, что находилось между веками, внутренним и наружным углами глазной щели, его занимала загадочная игра света на и внутри роговицы, радужки, хрусталика и зрачка.

В каждом новом рисунке падающий свет менялся по сравнению с предыдущими, встречался с глазами под разными углами, да и сами глаза смотрели то прямо, то в сторону.

Более того, они становились всё больше, занимая целую страницу.

Потом страницы стало хватать только на один глаз: Брайан увеличил масштаб, чтобы более детально прорисовывать игру света в каждом глазу.

Когда в следующий раз взглянул на часы, то даже вздрогнул: прошло полтора часа с того момента, как его сотрудники пришли на работу. А он ни разу не выпустил из рук карандаш.

Хотя эллипсоидный периметр по-прежнему ограничивал каждый глаз, хотя ещё различались радужка и зрачок, загадочность света и тени настолько доминировали в композиции, что рисунки становились всё более абстрактными.

Скоро Брайан начал видеть иероглифы в этих плавных, но сложных переходах от света к тени, странные символы, которые сияли, выхваченные краем глаза. Но символы эти растворялись в сером мареве или терялись в светящемся тумане, как только он пытался взглянуть на них в упор.

И пусть даже значение символов ускользало от Брайана, в нём крепла убеждённость: каким бы ни был источник этих образов, появились они благодаря его интуиции или стараниями того существа, которое направляло его руку, в них содержалась истина, и они вели его к великому откровению.

Он вырвал очередной лист, отложил в сторону. Изрисовал уже как минимум треть альбома. Законченные рисунки устилали стол.

И только когда его рука какое-то время попорхала над чистым листом, Брайан понял, что его направляют к более глубокому изучению гипнотизирующего взгляда собаки. Вместо того чтобы просто зарисовать красоту меланхоличных, но светящихся изнутри собачьих глаз, какими они выглядят со стороны, карандаш Брайана вёл его внутрь, разумеется, не в строение глазного яблока, но в переплетения света и тени в роговице, радужке, хрусталике и зрачке.

Перед ним открывалось то, чего ранее он, как художник, себе не представлял. Глаз — узнаваемый объект — исчез со страницы, оставив только входящие светящиеся лучи и сопутствующие им тени, которые переходили с одного преобразующего свет слоя на другой. Рисунок стал уже совершенно абстрактным, оставаясь удивительно прекрасным. Брайан видел перед собой работу гения, полностью отдавая себе отчёт, что сам он точно не гений.

Он перешёл в изменённое состояние сознания, вошёл в транс от восторга.