Читать «Ричард Длинные Руки – сеньор» онлайн - страница 6

– Да, – согласился я, – понимаю. Еще один камушек на чашу весов, чтобы не попадаться на глаза прелату. Или, как его, нунцию.

Он смотрел на меня мудрыми, грустными, понимающими глазами. В эпоху рыцарства Европа вдохновлялась подвигом неистового Роланда, лила слезы над его гибелью, тогда понимали прекрасно, почему в час гибели Роланд обращается к своей спате Дюрандаль, а не к возлюбленной невесте Альде, что ждала у окошка его возвращения. Это потом, когда дух рыцарства стал исчезать, поэты написали бы, что Роланд в час гибели говорил бы не о любимой Родине, а о любимой женщине. Не страдал бы, что погиб цвет рыцарства, а горевал бы, что не обнимет возлюбленную. Но тогда дух был высок, тогда «сперва думай о Родине, а потом – о себе». О короле Артура с его тупыми и самовлюбленными рыцарями и не вспоминали, для настоящих рыцарей то были всего лишь крепкие мужики в железе, зато в мое время о паладинстве уже забыли напрочь, вот тогда-то вспомнили эпоху короля Артура, ибо сам король и его герои для нас просты и понятны: дрались за добычу, умыкали чужих жен, а если и освобождали какую невинную девушку из лап людоеда, то опять же мотивы их поступков были проще и понятнее нам, простолюдинам третьего тысячелетия. И рыцарями начали считать именно воинов короля Артура, хотя звания рыцарей, по сути, достоин один лишь Галахад, мог бы считаться даже паладином, остальные же – крепкие мужики в доспехах и с мечами, что не просто думали сперва о себе, а потом о Родине, вообще ни о какой родине не думали и не знали такого понятия.

Перед моим взором проплыли картинки прошлого, я ответил со вздохом:

– Вы правы, отец Дитрих. Какой из меня паладин… Когда собираться?

– Лучше не затягивайте, – ответил и посмотрел мне в глаза. – На рассвете вас устроит? Что делать, сэр Ричард, сильному воину Господа – ноша по плечу!

– Больший груз, – огрызнулся я, – везет не самый сильный, а самый тупой верблюд.

Утром я проснулся, щурясь, комната залита светом, как будто над Зорром засияло два или три солнца. За окном свист, треск, а когда выглянул, обомлел: черные проталины, где вчера был снег, пригорки похожи на зеленые щетки: жесткая торопливая трава выползает так же спешно, как лезли зубы кадмового дракона, посеянного Язоном.

От пригорков пар, впадинкам тепла достается меньше, там травы еще нет, блестят грязные льдинки, но и те истаивают буквально на глазах. Птицы подняли неистовый щебет, стараются перекричать друг друга. Вдоль подоконника пробежал крупный муравей, посмотрел в мою сторону внимательно, сяжки двигаются, старается понять, перепадет ли сегодня от меня угощение или придется искать и тащить перезимовавших мух, жуков, куколок, очень худых и жестких, иссохших, будто тоже старались попасть в святые и до неприличия морили себя голодом.

– Ого, – сказал я невольно по своему адресу. – Ни фига себе спун!.. Ну не жаворонок я, не жаворонок!.. Я вообще-то еще тот гусь…

Сонный добрел до бадьи с водой в углу комнаты. Ударом кулака проломил тонкую корочку льда, плеснул в лицо, здесь так умываются и короли, если умываются, взвизгнул, не по мне это моржевство, поспешно оделся. В Средневековье феодалам помогают одеваться слуги, но я хоть и в феодальстве, но пока еще не феодал, а так себе, подфеодальник, мужик с мечом и с доспехами, хотя и при золотых монетах, но ранг, ранг, ранг…