Читать «Журнал "Вокруг Света" №1 за 1999 год» онлайн - страница 9

Все на той же Сенатской площади расположено здание бывшей ратуши и временной резиденции генерал-губернатора. Адъютант, осматривавший помещения перед вселением туда полномочного наместника Империи, увидел висящий в одном из залов портрет Карла XII. «Кто это?» — ревниво спросил он. Служащий, показывавший здание адьютанту, не растерялся: «Это Петр I. В молодости». Как известно, Карл XII, мягко говоря, не вышел ростом. Потом, правда, портрет шведского короля быстренько убрали. Зато другие приметы шведских времен в городе остались.

На углах улиц в старой части Хельсинки на зданиях можно увидеть любопытные таблички и небольшие флаги — с изображениями жирафов, единорогов, верблюдов, газелей... В старые времена улицы названий не имели, и чтобы как-то их обозначать и облегчить работу пожарным, кварталам давали названия экзотических животных. Но пожары все же уничтожали в былые годы целые районы, и поэтому здания даже XVIII века в Хельсинки — историческая ценность.

На Сенатской площади стоит дом Седерхольма, сооруженный в 1757 году. Как самая старая сохранившаяся каменная постройка Хельсинки он превращен в музей. Не без интереса я разглядывал там генеалогическое древо семейства Седерхольмов. Одна из кустистых ветвей забиралась в Москву, где-то рядом фигурировало тоже явно славянское название Молочна (где такое?).

Финские шведы в прошлом веке активно завязывали связи с Россией, служили Империи, а обосновывающиеся в Финляндии — не очень многие — русские смешивались со шведскими фамилиями и вообще «ошведывались», ибо до середины прошлого века шведы все еще доминировали в населении Хельсинки, по крайней мере среди высших чиновников, предпринимателей и администрации.

Большая часть из 24 тысяч нынешнего русскоязычного населения Финляндии — недавние эмигранты. Потомков «старых» русских, которые переселились в страну до 1917 года, всего тысячи две. А по-русски из них говорит лишь несколько десятков человек. Зато по-шведски все. И конечно, по-фински.

Киселефф, Синебрюкофф и другие

Первая волна русского люда перебралась в Финляндию после сдачи шведами Свеаборга — для обслуживания разместившегося там российского гарнизона. Многие из них преуспели в торговле, и в середине прошлого столетия до 40 процентов негоциантов города были русскими. Имя одного из них — Киселева — сохранилось даже в названии старинного дома на Сенатской площади, он сейчас так и зовется «Киселефф-тало». Но больше других повезло купцу Синсбрюхову, чье имя теперь знакомо не только всей Финляндии, но и далеко за ее пределами, хотя и не все знают, что за названием популярнейшего финского пива «Кофф» скрывается окончание этой русской фамилии.

Николай, один из сыновей Петра Синебрюхова, который с котомкой за плечами пришел (да-да, именно пришел) со своим семейством (а было у него девять детей!) в Свеаборг из Центральной России, решил начать варить пиво для русской армии. И в 1819 году на радость жителей Свеаборга получил на то разрешение: ведь тогда часть зарплаты офицерам выдавалась натурой. Так был создан старейший из ныне существующих в Северной Европе пивной завод. Слава пива Синебрюхова быстро распространилась за пределы острова-крепости: из Хельсинки приезжали и заказывали пиво, поэтому в скором времени Николай расширил производство и построил пивной завод непосредственно в Хельсинки. По статистике тех времен в городе употребляли 245 тысяч литров алкоголя, из которых 200 тысяч изготовляли у Синебрюхова. Стоит ли говорить, что Синебрюховы разбогатели и, имея вкус не только к ячменному напитку, но и, как тогда это случалось нередко, к прекрасному, собрали богатую коллекцию живописи. Поэтому сегодня, на улице Булеварди, рядом с постройкой из красного кирпича — пивоваренным заводом — расположен и основанный Синебрюховым Музей изобразительных искусств.