Читать «Журнал "Вокруг Света" №7 за 1998 год» онлайн - страница 32
Вокруг Света
Володя работал учителем труда и географии в школе; там же — сторожем, слесарил по мелочи — это зимой. Ну а летом он прорвался на невод, где «загребал» рыбу до сентября и далее — заготовка силоса для ивашкинских коров. Во второй сезон на неводе его разбил радикулит — бич всех работающих с сетью в море. Таких людей можно просто отличить — по неестественно прямой спине при ходьбе. Володя растирал спину какими-то мазями, делал уколы, носил пояс и упорно шел в морс, часто возвращался скрюченный от болей в спине.
Отказавшись выйти в море, на невод, можно обратно больше и не попасть. Тогда езжай в уездный город и получай гроши. Хотя и улететь отсюда недешево — под три миллиона неденоминированных рублей.
Вечерами мы часто собирались втроем в моей квартире — Володя, Дима, я. Пили кофе, играли в подкидного дурака и спорили — почему все так нескладно получается: богатейший край, рыба на любой вкус и цвет — горбуша, кета, нерка, чавыча, кижуч, огромные паукообразные крабы (килограмм крабов дороже килограмма икры), камбала, наконец. Есть нефть, есть уголь, золото, платина, серебро, пушнина. Нет только дорог, мало леса и много разгильдяйства.
Первое свое лето после окончания учебного года (преподавал географию в школе) я отработал на рыбозаводе — от звонка до звонка, то есть с июня по сентябрь. Рыбозавод — это несколько строений, которые простаивают с ноября по июль и работают летом и осенью далеко не на полную мощность.
Прошли те времена, когда в путину не хватало людей, — до сих пор сохранилась настенная роспись студенческих отрядов советских лет. Сейчас люди тоже приезжают — из Караги, Петропавловска-Камчатского, с Украины, но размах уже не тот.
Рыбозаводы Ивашки на данный момент — чуть ли не единственные действующие на восточном побережье. Но... зарплату не платят и здесь; зимой — небольшие подачки, а реальные деньги люди получают только через год к началу следующей путины. Люди терпят, что-то выбивают, отдельные смельчаки подают в суд на руководство, выигрывают, но ни на один из двух рыбозаводов их уже не возьмут. Российское доверие и терпение часто переходят все границы.
Но все смывает море. Утром стоит только выйти на берег, как неприятности исчезают: слева, в море, словно огромная летающая тарелка, повисло стекловидное облако, обволакивающее Карагинский остров, где когда-то жили ительмены. Справа клубятся тучи над горой Начикинской, а между ними стоят у горизонта громады трех-пяти плавбаз, напоминающие фантастических монстров.
Начинается работа. Мы втроем стоим «на соли», то есть подаем соль в цех разделки. По ленте конвейера ползут деревянные ящики, каждый нужно снять, наполнить двумя-тремя лопатами солию и поставить обратно на ленту. Мозоли уж сошли, спина полностью не выпрямляется, десять часов в день машешь совковой лопатой или кувалдой, разбивая пятисоткилограммовые глыбы соли.