Читать «Журнал "Вокруг Света" №2 за 1998 год» онлайн - страница 25
Вокруг Света
Я сопровождал одну из первых групп российских туристов, посетивших Катар. Местный гид, обратившийся ко мне по-английски, был нимало удивлен, когда я заговорил с ним по-арабски.
— Вы, наверное, ливанец? — спросил он меня.
Услышав, что я русский, изучал арабский язык в Московском университете и несколько лет работал переводчиком в арабских странах, он только поцокал языком, и наш разговор продолжился по-арабски.
Утром, за завтраком ко мне подошел Ибрагим — так звали нашего гида — в сопровождении смуглого черноволосого человека средних лет.
— Разрешите представить господина Мухаммеда. Он журналист, работает в журнале «Ахбар-аль-Усбух» («Новости недели»).
— Хотите посмотреть верблюжью ферму? — спросил он сразу, минуя общие слова, которыми обычно сопровождается любое новое знакомство. — Если вас интересует катарский колорит, то это то, что нужно. На этой ферме выращивают верблюдов, быстроходных одногорбых дромадеров, специально для верблюжьих бегов. Эти верблюды принадлежат шейхам — членам семьи эмира... Кстати, вам повезло, соревнования идут уже второй день, и вы сможете увидеть победителей.
Все это он выпалил на одном дыхании, и я принял его предложение. Тем более, что уже кое-что знал о верблюжьих бегах, знал, что эти бега, наряду с соколиной охотой и забегами арабских скакунов, — излюбленный традиционный вид спорта в этой стране.
Они имеют давние корни: шейхи бедуинских племен, кочевавших по Аравийскому полуострову, периодически устраивали такие состязания, и гордые сыны пустыни показывали свое искусство в джигитовке на чистокровных арабских скакунах и дромадерах.
Что же касается соколиной охоты, то она была и остается привилегией шейхов и очень богатых катарцев, как правило, родственников правящей династии. Хороший сокол ценится дорого, нередко птиц покупают за границей и платят очень большие деньги.
Утром Мухаммед заехал за мной, и мы отправились на верблюжью ферму. Вместе со мной напросились ехать и двое наших — работник посольства и его шестнадцатилетний сын.
Жары еще не ощущалось, бездонная глубина южного неба сливалась на горизонте с темно-синими водами Персидского залива. Мы на вольво вырываемся за черту города, мчимся вдоль берега. На широкой разделительной полосе разбиты небольшие цветочные клумбы, орошаемые вращающимися фонтанчиками. Затем сворачиваем влево и едем в глубь полуострова по шоссе, ведущему к верблюжьей ферме.
Перед нами расстилается довольно однообразный пейзаж. Каменистая полупустыня с редкими кустиками верблюжьей колючки постепенно переходит в песчаные барханы, уходящие к горизонту. Примерно через полчаса мы уже подъезжали к воротам фермы. Нас встречают директор фермы и его помощник. Мухаммед представил нас.
— Ахлян-ва-сахлян! Добро пожаловать! — произнес директор, приветливо улыбаясь и здороваясь с нами за руку.
Директора — высокого, стройного катарца лет сорока, одетого в традиционную галабию белого цвета, звали господин Джибрин. Белоснежная куфия, закреплявшаяся укалем — черным жгутом, украшала его голову. На пальцах рук сверкало два крупных перстня. От всего его вида веяло довольством жизнью и радушием.