Читать «Журнал "Вокруг Света" №4 за 2004 год» онлайн - страница 95

Наталия Никольская

Зоосфера: Маэстро русского леса

Незабываемое чувство упоительного волнения всякий раз овладевает душой, едва лишь ее коснутся удивительные по своей силе и красоте волшебные трели. Они принадлежат соловью — той хрупкой и осторожной птичке с темными выразительными глазами, чей проникновенный голос на многие часы и версты гулко разливается по лунной ряби водной глади или эхом рассыпается вдоль ночной степи, скитаясь между островками притихших дубрав.

…Начало мая под Курском. Теплая и тихая лунная ночь, легкий приятный ласкающий ветерок. Небольшой островок дикой дубравы, затерявшийся в заповедной Стрелецкой степи. Близится полночь. И вдруг: «Ти… ти-ти-ти… ти-ти-ти-тию-ви…» — несмело разорвал почти двухчасовую ночную тишь своим «почином» курский соловей… Помолчал, послушал: не отзовутся ли собратья?

Из дальних кустов ему ответили, и он рванул, уверенно рассыпая налево и направо колено за коленом, строфу за строфой. Программа «выступления» была стабильной, когда маэстро пел в одиночестве, но резко менялась в сторону сближения с соседом, если тот вдруг появлялся со своим репертуаром. Этим приемом «мой» соловей показывал пришельцу, что адресует песню именно ему. Тот, в свою очередь, если испытывал ответное чувство, тоже отклонялся от своей обычной программы и старался произносить те колена и даже целые строфы, которые исполнял перед этим его визави. Так завязывался самый настоящий диалог. Быть свидетелем подобных «переговоров» — величайшая награда для натуралиста…

Из куста метрах в тридцати мощно «ударил» сосед, подобравшийся поближе. В его вокальной атаке было нечто такое, что заставило моего чародея забыть об осторожности. Осмелев, я пополз к соловью по непролазной чащобе. Пять минут — и я рядом с певцом. Вижу его силуэт в метре от себя. Но вот досада: настолько темно, что ничего толком нельзя разобрать. А, будь что будет! И — включил фонарик…

Невозможно было оторвать восхищенный взор от глубоко трепещущего горлышка и сотрясающегося с бешеной силой тельца. Маэстро обо мне и думать забыл… Два часа спустя я опять стоял близ певца, но уже с «птичьим» микрофоном и магнитофоном. Когда рассвело и соловей взлетел на кроны дубов, я возвращался домой, унося с собой его «сольную партию». Теперь оставалось лишь дождаться следующей ночи…