Читать «Большая операция» онлайн - страница 111

– Доктор Конвей! – грубо перебил его командующий. – Вы пытаетесь то ли принести свои извинения, то ли прочитать мне очень подробную лекцию о вещах, которые я уже знаю. Выслушивать ни то, ни другое у меня нет времени. Мы стоим перед лицом серьезных хирургических и тактических проблем.

Конвей отчаянно затряс головой. У него появилось ощущение, будто сам он только что произнес или подумал о чем-то важном, но о чем именно, никак не мог вспомнить. Чтобы снова вытащить мысль на свет, ему было необходимо продолжить цепь своих рассуждений.

И он продолжил:

– Пациент видит и испытывает все чувства посредством осязания. До сих пор все контакты обычно происходили через инструменты. Они являются мысленно управляемым продолжением органов чувств внутри тела и на коротком расстоянии от него. Наше собственное мысленное излучение гораздо интенсивнее, чем у существа, но оно резко ограничено по дальности.

Ситуация напоминает двух фехтовальщиков, которые пытаются общаться лишь с помощью кончиков своих рапир…

Конвей резко замолчал, так как обнаружил, что обращается к пустому экрану. Все три телевизора светились, но ни звука, ни изображения не было.

– Этого-то я и боялся, доктор! – прокричал Харрисон. – Мы усилили броню обшивки, но для того, чтобы обеспечить двустороннюю связь, антенну пришлось закрыть обтекателем из пластика. Инструменты отыскали наше слабое место. Теперь мы тоже слепы, глухи, немы, да вдобавок еще и хромы – левая гусеничная лента повреждена.

Машина остановилась на ровной скалистой площадке внутри большой каверны, стенки которой под крутым углом уходили в нижнюю поверхность существа. Вокруг и над ними свисали тысячи корней, соединявшихся и сраставшихся до тех пор, пока они не превращались в толстые перекрученные кабели серебристого цвета, исчезавшие в глубинах пола, стен и потолка. Из каждого кабеля прорастал по крайней мере один бутон, похожий на смятый листочек металлической фольги. Самые большие бутоны дрожали и пытались принять форму инструментов, атакующих машину.

– Это одно из тех мест, где он производит инструменты, – сказала Мэрчисон, используя фонарик в качестве указки, – или правильнее было бы сказать – выращивает. Я по-прежнему никак не могу решить, чего в нем больше – животного или растительного. Похоже, здесь расположен и нервный центр, почти наверняка являющийся частью мозга. И он очень чувствителен – видишь, как осторожно обходят инструменты эти серебристые кабели, нападая на машину?

– Мы тоже будем осторожны, – сказал Конвей и обратился к Харрисону: – Мы сможем добраться вон до той нависающей стены, не перебив кабели, идущие по полу?

Повреждения в этом чувствительном районе могли обернуться серьезными последствиями для пациента.

Лейтенант кивнул и начал дергать машину вперед-назад, постепенно передвигаясь по площадке, пока они не достигли указанной стены. Теперь сверху их защищали чувствительные кабели, снизу – дно каверны, а с правого борта – скалистая стена, поэтому атаки инструментов ограничивались лишь левым бортом. Они снова могли сами себя слышать, но Харрисон извиняющимся, но твердым тоном сообщил, что на одной гусенице им не взобраться по склону и не пробуриться наружу, что они не могут позвать на помощь и что воздуха у них осталось на четырнадцать часов и то, если только они наденут скафандры, чтобы использовать газ в баллонах.