Читать «Комнатный фонтан» онлайн - страница 4

Да, этот старый дом… Снаружи он был вроде и ничего, обычная развалюха, жить можно. Над аркой даже сохранились элементы декора, со следами от пуль времен войны. Пщця на фасад, можно было подумать, что в сорок пятом бои за Берлин сосредоточились в основном вокруг нашего дома. Но все-таки две комнаты, кухня и даже (немыслимая роскошь!) ванная, вытянутая длинной кишкой и жутко холодная. Окна у нас выходили на север. И если на улице светило солнце, мы узнавали об этом из новостей или замечали по скользящим теням голубей на стене дома напротив. (На это мы обратили внимание, конечно, не сразу.) Но зато не угловая квартира, в середине дома. Значит, зимой будет тепло. И действительно было тепло. И шумно. Весной. Осенью. Летом. И зимой.

Никогда не забуду первого вечера. Мы решили тогда, что вот, мол, положим ковры, и все будет в порядке — уйдут голоса и музыка… Должны уйти. А как иначе. Ведь эта квартира была дана нам, как это называлось на чиновничьем языке, «в пожизненное пользование».

Соседка слева, днем неприметная кассирша в универсаме, оказалась при ближайшем рассмотрении ночной фанаткой Петера Маффайя, величайшей его почитательницей всех времен и народов и — всего нашего дома. Особое удовольствие доставляло лежать среди ночи в постели, подложив для удобства руки под голову, и слушать, как за стеной тебе кто-то рассказывает в микрофон историю своей жизни: «Меня зовут Марина, и все думают, что я всего-навсего кассирша… Но вы ничего не знаете… Ничегошеньки…» и т. д. (Однажды в пять часов утра к нам позвонил в дверь какой-то тип, вылитый Петер Маффай, но не настоящий, и спросил: «Марина дома?»)

Справа под нами жил булочник со своею женой. У них апогей акустической жизни приходился приблизительно на половину второго ночи — в это время, видимо, жена еще не успевала лечь спать, а муж еще не успевал уйти на работу. От них неслись такие хрюкающе-квакающие рулады (и чем они там только занимались?), что я на всю жизнь запомнил эти концерты.

Соседка справа, пожилая дама, туговатая на ухо (вот кому можно позавидовать!), включалась в звуковое шоу только в первой половине дня, да и то ненадолго, успевая, впрочем, за это время прогнать все программы — от АРД до ЦДФ. Кульминацией недели можно было считать вечер пятницы, когда общая картина дополнялась шумовыми эффектами, производимыми Фредци, который жил под нами слева. Удовлетворив духовные потребности пятничными телешедеврами, он вспоминал о том, что тело тоже требует пищи, и зычно вопрошал:

— Кто сожрал мой паштет, ублюдки?!

После чего начиналась охота за похитителем паштета, разворачивавшаяся на всем пространстве его квартиры. Затем следовали затяжные переговоры через дверь, по которой преследователь время от времени тарабанил ногами. О чем они там переговаривались, было, к сожалению, почти не слышно. Можно было только разобрать:

— Ой, напугал! Сейчас умру! Ха-ха!

Иногда намечалось короткое перемирие:

— Считаю до трех! Не откроешь — убью!

Звон разбитых бутылок, шум-гам, пока наконец, часа в два-три ночи, не раздавался вопль отчаяния, обращенный к небесам или, точнее, к потолку: