Читать «Штемпелеванная культура» онлайн - страница 5

То же и с издательствами: все крупные литературно-коммерческие предприятия России (хорошо поставленные и снабженные каталогом) или принадлежат евреям, или ими дирижируются; вырастает экономическая зависимость писателя от издателя, и вот — морально покупается за писателем писатель, за критиком критик.

Власть «штемпеля» нависает над творчеством: национальное творчество трусливо прячется по углам; фальсификация шествует победоносно.

И эта зависимость писателя от еврейской или юдаизированной критики строго замалчивается: еврей-издатель, с одной стороны, грозит голодом писателю; с другой стороны — еврейский критик грозит опозорить того, кто поднимет голос в защиту права русской литературы быть русской и только русской.

Обыкновенно здесь смешиваются две несоизмеримые сферы: борьба культур с борьбой политических партий. Правовое неравенство евреев затыкает нам рот.

О, если бы сверху сознали, что для существования русской культуры равноправие евреев необходимо прежде всего! Мы, морально терроризированные писатели, могли бы открыто бороться за свою национальность, не боясь, что нас опозорят! Равноправие евреев необходимо: оно отвлекло бы их интересы от литературы и искусства к областям государственной жизни: еврей государственный деятель был бы и полезен, и нужен; евреи — по природе государственники; всякое же истинное дыхание арийской культуры внегосударственно, свободно, ритмично.

А пока евреи диктуют задачи русской литературы, они вносят туда гнет государственности; и писателю угрожает городовой интернационального участка.

Вы думаете, что только в русской литературе имеет место грустный факт торжества еврейского городового! В том-то и дело, что нет.

Наши слова внушены замечательной статьей г. Вольфинга «Эстрада», напечатанной в трех номерах «Золотого Руна». То, что все знают (но молчат) относительно печального положения русской литературы, имеет место и относительно музыкального центра Германии (а может быть, и всего мира) — Берлина.

С поразительной яркостью наш лучший теоретик музыки отмечает падение музыкального дела в Германии и рост чудовищной фабрики «вундеркиндов» (родина которых всегда почти граница России и Германии): «все музыкальное дело, к сожалению, и композиторство, — пишет он, — превратилось в коммерцию, и притом далеко не высшей пробы». Г-н Вольфинг отмечает стремление влияющих центров превратить музыкальные предприятия в выставку разнообразных продуктов культур, где Мейербер и «вундеркинд» стояли бы рядом с Бетховеном и Вагнером — рядом, т. е. в пику. «Жутко становится от этого безразлично-усердного отношения к любому сочетанию звуков и звучностей» (Вольфинг). «Такое явление указывает либо на варварство, на недавнее восприятие плодов чужой культуры, либо разложение» (Вольфинг). Чужой: — г. Вольфинг красноречиво доказывает, что всё музыкальное дело Германии попало в руки евреев, что даже юдаизирован сам музыкальный цех; «международный музыкальный цех является в сущности очень национальным, так как он состоит главным образом из евреев», этот цех проповедует интернациональную музыку, что г. Вольфинг считает вопиющей несправедливостью. Интернациональная музыка порождает поверхностный дилетантизм, смещающий задачи музыкального развития от Бетховена в сторону «вундеркинда». «Вундеркиндами» заполнена Германия; далее: г. Вольфинг указывает на то, что переполнение евреями музыкальных школ порождает исполнителей вместо творцов; исполнители-евреи, по г. Вольфингу, стараются, аффектированно вибрируя звук, внести элемент слащаво-притворной южной страстности, крайне нехудожественный и варварски нарушающий благородный, европейский стиль.