Читать «Тщета: Собрание стихотворений» онлайн - страница 4

II

О ночную пору на Москва-реке Поднялася, веется Метелица, Вьюжится, и кружится, и мелется, Неодета, необута, пляшет налегке. Как хмельная, в снеговом да вихревом танке, Прядает, и падает, и стелется. Вьется, завивается лихой танок. А и свисты-посвисты глумливые, А и крики-окрики шальливые. У пяти углов да посреди пяти дорог Разметались нежити и вдоль и поперек, Нежити, во скрежете визгливые. Средь пяти дорог да у пяти углов Святки повстречались с грехитяшками, Разбежались юркими ватажками – В щели пробираться незакрещеных домов, Баламутить, дразниться на тысячу ладов Хитрыми лукавыми замашками. Святки беленькими скатками катят, Грехитяшки – серыми кружочками, Пылевыми мягкими комочками, И трепещутся-мерещатся кому хотят, В подворотнях ежатся, как шерстка у котят, Множатся за мерзлыми за кочками. Перестрев Метелице пути-концы, К ней кубариками взмыли-вздыбили: – Мы на убыли, подай нам прибыли, – Запищали несыта, что галочьи птенцы. А Метелица: – Аминь, аминь, мои гонцы, На две пропасти, на три погибели. – На своем пиру да не в своем уме Немочи и нежити тлетворные, Поперечные и перекорные, Закрутились-замутились в снеговой суме. Стали святки – пустосвятки во кромешной тьме, Грехитяшки – Грехи Тяжки черные. Нечисти со всех сторон до всех хором По миру тенетами раскинулись, На поле болотом опрокинулись. Там, где был престол – на Руси – ныне стал сором, Что ни град – пожар – на Руси, что ни дом – погром. Пустосвятки, Грехи Тяжки двинулись.

III

На честном дворе, в Страстном монастыре Собрались Царицы, миру явлены, Преискусно от людей прославлены: Ризы Утоли моя печали – в серебре, И Нечаянныя Радости – в живой игре Изумрудов – искрятся, оправлены. Купина Неопалима аки мак Расцвела пылающими лалами, Скрыта Троеручица опалами, В жемчугах Скоропослушницы таимый зрак, И одна Державная осталась просто, так – Не грозя каменьями, металлами. Собирался Богородичен собор На совет о тяжком о безвременьи, О кругом обставшей церковь темени. В сумраке чуть теплится лампадами притвор. А на паперти вопит разноголосый хор Дьявольского и людского племени. Молятся Заступнице кто сир, кто нищ, Радостную славит тварь печальная: – Радуйся, Благая, Изначальная, Одеяние нагих, покров пустых жилищ, Упование благих – с поруганных кладбищ, Радуйся, Всепетая, Всехвальная. – Молится Метелице кто зол, кто враг: – Радуйся ты, бесное веселие, Корени худого злое зелие, Ты – имущая державу душевредных благ, Упование взыскующих пропасть дотла, Госпожа ты Кривда, лихо велие. – Первая Скоропослушница вняла, Купина – всем гневом опалилася, Утоленье – Радостью закрылося, Крепче Троеручица Младенца обняла. А Державная – неспешно поднялась, пошла К паперти, где стали оба крылоса. Храмовой престол и снеговой алтарь, Жизнь и Смерть – порогом узким делятся. К Богородице идет Метелица, Новоявленной навстречу – вековая старь. И кому-то грешная стенающая тварь Невозбранно, неотвратно вверится? Госпожа благая, тихая – одна, А другая – буйная Владычица, Дерзостно красуется, величится Над простой одеждой домотканой изо льна. Той глаза – креста и колыбели купина, А другой – двойное жало мычется. Вечных глаз лучи скрестились, как мечи, К бездне тьмы взывает бездна звездная. И – приотворилась дверь небесная, Приподнялся край покрова всенощной парчи, И прояснилась, при свете заревой свечи, Наверху – Невеста Неневестная. Чуть довеянное сверху: Свят еси. Чуть отвеянное снизу: Элои. И Земля не надвое, но Целое. Тихо на Москва-реке и по святой Руси. Только небо голубое на златой оси. Только поле чистое и белое.

28.XII.1917-4.I.1918