Читать «КЛЕЙМО СОЗДАТЕЛЯ. Гипотеза происхождения жизни на Земле.» онлайн - страница 7

Две тысячи лет назад четырнадцатого числа весеннего месяца нисана этот вопрос был задан самому Помазаннику, но задававший не получил внятного ответа. Имя его не сохранила история, только "фамилию" - Пилат, что значит дротик, копье. И был он хоть и не из простых, но также не из благородных, не из патрициев - всего-навсего всадник, чьи предки лишь пару поколений назад спустились с Понтийских гор. Зато должность его - императорский наместник, так сказать, полномочный представитель - вполне, как мы в России теперь хорошо понимаем, позволяла озолотить всё его семейство. Его и называли Золотое Копьё. "Что есть истина?" Полторы тысячи лет спустя ответ на этот вопрос по-прежнему оставался мутным. Немногие пытались найти истину, те, кто пытался, дорого платили за это. Кто из современников не поёживался, узнав, что написал этот Коперник? А кто из собравшихся не вздыхал с облегчением, когда затихали крики Джордано, Яна Гуса - и подобных? Да и сам Леонардо, увидевший, как дама, восхищенная новым блюдом, потеряла сознание, узнав его рецепт, заметил, что истина для людей невыносима. Пятьсот лет после Да Винчи великие правоведы из всяких басманных судов истину эту уже благоразумно имитировали - в промежутках между молитвами Спасителю. Чего уж нам, простым, которые и с парадоксами-то не дружат? А между тем истина всегда парадоксальна и потому - как и парадокс - не вечна. Когда Энгельс заметил, что свобода - это осознанная необходимость, его слова звучали парадоксом. Сто лет спустя советские школьники, когда их спрашивали о свободе, вспоминали только Энгельса, и уныние этой многократно повторяемой истины заставляло в ней сомневаться. Еще пол-столетия спустя ее окончательно затер тот, кто заявил, что свобода лучше, чем несвобода. Лишь для граждан России с чрезвычайно тонким чувством юмора она звучит как парадокс. Когда-то, еще во времена Ромула, мысль о том, что кратчайший путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, была, возможно, очень свежей и будила интерес к анатомии. В наши дни она стала настолько общим местом, что девиз американских феминисток The shortest way to man's heart is through his chest! выглядит парадоксом, лишний раз освежая справедливость первого постулата Эвклида и пробуждая интерес теперь уже к геометрии: Кратчайший путь к сердцу мужчины - сквозь его ребра!