Читать «Коломна. Идеальная схема» онлайн - страница 31

— Перейдем в лабораторию. Здесь ты слишком расслабляешься.

Сергей Дмитриевич послушно последовал за ним, уселся на венский стул напротив окна, свесил руки меж колен. В крыле напротив вселились жильцы, там горело окно, сквозь редкую занавеску видно было, как несколько человек сидят за самоваром, пьют чай из блюдца. Среди них одна женщина, повязанная платком по-деревенски, постоянно выходит и вновь появляется, наверное, закуски носит. Какие-нибудь мелкие дельцы, приказчики, и хлопоты у них мелкие, приятные. Может, новоселье празднуют. Туда бы, за этот стол с самоваром, сушками, засахаренными ягодами. Но сколько так можно высидеть за столом с сушками — та же тоска.

— Н-да, тебе только толстовки не хватает, вылитый мыслитель, объятый думой. Извини, Серж, я сам зол как черт и растерян, потому шучу плоско. Но мы должны решиться.

— Мы, — Колчин внезапно оживился, возмущение придало ему сил. — Кто мы? Ты и я? Мы с Катей? Мы можем вовсе ничего не делать. Катя утверждает, что Копейкин нас запугивает и только.

Гущин сидел на диване, раскинув руки по спинке, дергал носком ботинка в кожаной галоше. Он волновался не меньше Колчина, но мог это скрывать. Посмотрел на свои ноги, обнаружил, что забыл снять галоши, смешался на мгновенье, даже вознамерился встать и разуться, но передумал.

— Катя — дама, — мягко возразил он, — не к тому, что легкомысленна, но некоторые сложности недооценивает. Скажи, почему ты выбрал стул, а не сел в кресло, или на диван? Ты подавлен, и в таком состоянии всегда выбираешь страдание, это абстрактная формулировка. А конкретно, пожалуйста, выбрал самое неудобное сидение. Что до нашего дела, до предмета нашего с тобою разговора — ты в душе согласен, но тебе стыдно в этом признаться — передо мной стыдно, перед собой. А уж Катя… Тебе было страшно, когда речь шла о том, что Павел Андреевич узнает, куда пошли деньги, данные им на покупку дачи, так ведь то не беда была, а победка. Сегодня обстоятельства несравнимо хуже. Мы ни в чем не виноваты, но ты же знаешь — это ничто. При желании невиновного уничтожить еще и легче. А желание у Ивана Гавриловича, у следователя дорогого, большое. Несколько желаний. Рассуждая философски, ничего страшного не происходит, никому никакого ущерба, в конце концов, Катерина замужняя женщина. И она-то ведь, тоже давно приняла решение, сама еще не знает, а уж приняла. Если бы не так, Ивану Гавриловичу вмиг бы пощечин надавала, при первом же намеке. Ан нет, до конца высидела смирно. То есть, она уж согласна. И надо ей это деликатно объяснить. Что урону никакого никому. Урон, потеря чести и прочая дремучая чепуха — это когда другим известно, когда на каждом углу обсуждается, и любая прачка может язык почесать о твое несчастье. В нашем случае — никто ничего не узнает. Мы же прогрессивные люди, мы понимаем, что физическая измена и измена нравственная — вещи разные. Да что такое измена? Тысячи, миллионы жен наставляют рога — извини, изменяют мужьям, те не подозревают и спят спокойно. Как в таком случае — есть измена или нет? Каждое явление существует постольку, поскольку оно поселяется в нашем сознании.