Читать «Великий Черчилль» онлайн - страница 183
Борис Тененбаум
Он сказал, что целью войны будет «
Эта простая фраза весила тысячи тонн. По сей день историки спорят, на сколько именно месяцев она продлила войну.
Весьма давно, по крайней мере со времен Клаузевица, была известна чеканная формула:
«
Первые сомнения в ее справедливости возникли во время Первой мировой войны – целям войны, и именно целям войны подчинялось все остальное.
Новые тоталитарные государства – сперва в Советской России, потом в Германии – с самого начала своего существования стали толковать эту формулу наоборот:
Публично провозглашая бескомпромиссное требование безоговорочной капитуляции, Рузвельт следовал их примеру. Он как бы отдавал свою свободу политических решений в заклад – если не своим генералам, то целям войны.
Немецким военным и политикам, которые захотели бы избавиться от Гитлера посредством каких-то внутренних мер, становилось много труднее организоваться: дело защиты режима и дело защиты родины становились трудноразделимыми понятиями.
Что именно толкнуло Рузвельта на это заявление – вопрос, который не выяснен и поныне. Сам он с очаровательной непосредственностью утверждал, что никакого плана у него не было – фраза слетела с языка, а потом уже было поздно.
В это объяснение решительно никто не поверил и не верит до сих пор. Рузвельт мало что делал, не подумав. Наиболее вероятным мотивом, скорее всего, было желание сделать что-то драматическое для человека, который на конференцию не приехал – для главы Советского Союза маршала Сталина.
Рузвельт очень опасался, что Россия решит заключить с Германией сепаратный мир. Сталину был обещан второй фронт в 1942 году. Вся идея операции «ТORCH» рассматривалась как часть этого обещания. Теперь же, после конфeренции в Касабланке, становилось ясно, что открытие этого фронта откладывалось по меньшей мере на конец 1943 года.
Рузвельту очень хотелось дать Сталину какую-то компенсацию за задержку.
Bполне возможно, твердое обещание идти в войне с Германией до ее полного разгрома он такой компенсацией и считал.
С Черчиллем же он своей идеей не поделился, потому что знал отношение своего союзника к Сталину. Черчилль считал Сталина полным эквивалентом Гитлера, просто менее опасным и более полезным для Англии в данный момент времени.
Так что Рузвельт решил поставить своего британского союзника перед совершившимся фактом. На этом конференция закончилась.
Черчилль действительно не спорил.
Что сделано, то сделано, сказанного не воротишь. К тому же ему надо было заниматься текущими делами – в его папке, содержащей неотложные бумаги, лежала заявка на ресурсы для Бомбардировочного Командования. Они требовали новых самолетов – имелось в виду создание такой авиационной мощи, которая позволила бы посылать на города Германии до 1000 бомбардировщиков сразу.