Читать «Великий Черчилль» онлайн - страница 110

В устах министра обороны нейтральной страны это были сильные выражения.

Положение на Востоке тоже не радовало германскую дипломатию. Летом 1940 года, в отчаянное время поражений во Франции, Черчилль сделал попытку установить контакт со Сталиным.

Черчилль, 25 июня 1940 года – Сталину:

«В настоящее время, когда лицо Европы меняется с каждым часом, я хочу воспользоваться случаем – принятием Вами нового посла Eго Bеличества [сэра Стаффорда Криппса], чтобы просить последнего передать Вам от меня это послание…

В прошлом – по сути дела в недавнем прошлом – нашим отношениям, нужно признаться, мешали взаимные подозрения; а в августе прошлого года Советское правительство решило, что интересы Советского Союза требуют разрыва переговоров с нами и установления близких отношений с Германией. Таким образом, Германия стала Вашим другом почти в тот самый момент, когда она стала нашим врагом…

Я надеюсь, что при любом обсуждении, которое Советское правительство может иметь с сэром С. Криппсом, у вас не будет оставаться никаких неясностей по поводу политики правительства Его Величества или его готовности всесторонне обсудить с Советским правительством любую из огромных проблем, возникших в связи с нынешней попыткой Германии проводить в Европе методическую политику завоевания».

Послание составлено в выражениях весьма осторожных. Не очень понятно: пишет ли Черчилль просто главе великой державы или возможному партнеру? Или даже возможному врагу?

Ответа Черчиллю тогда из Москвы не последовало.

Но и министру иностранных дел Германии Иоахиму фон Риббентропу тоже не повезло: он очень отстаивал перед Гитлером проект Четвертного Союза – Германии, Италии, Японии и России, направленного против Англии.

Визит Молотова в Берлин в ноябре 1940 года в этом смысле оказался неудачным – русский министр бесстрастно выслушивал предложения Риббентропа о «движении CCCР на юг, для раздела бесхозной массы владений Британской Империи».

Он не отказывался от предложений, но настаивал на «признании прав СССР как великой державы в бассейне Черного моря», а конкретно – установления советской сферы влияния в Болгарии и в Турции, на что Гитлер не соглашался.

Особенные трения вызвал вопрос о Румынии – для России через нее лежал путь на Балканы, для Германии нефтяные поля Плоешти были жизненно важным ресурсом.

В результате в Румынию была направлена так называемая германская военная миссия – так называемая, потому что в ее состав входили целые дивизии.

В марте 1941 года Черчилль плеснул керосина в балканский костер: против мнения всех своих военных советников он настоял на посылке английских войск на материк Греции, «на помощь союзнику».

О мотивах этого очень рискованного шага он в своих мемуарах пишет по обрaзцу, который рекомендовал Наполеон при написании конституции, то есть пишет «коротко и неясно».

Но довольно очевидно, что он надеялся вызвать вспышку в советско-германских отношениях и предлагал «русскому медведю» свою помощь.

В Югославии действительно случился переворот, и новое правительство начало переговоры с СССР – шаг в сторону от чисто немецкой ориентации предыдущего режима. Случилось именно то, на что Черчилль и рассчитывал, но дальше дела пошли далеко не так удачно.