Читать «Детектив Уайклифф и охота на диких гусей» онлайн - страница 5

На Годолфин-стрит дождь лил не переставая. Держась поближе к карнизам домов, он быстро прошел по улице до конца, затем свернул влево на Бир-стрит, где на узкой пустынной мостовой тускло поблескивали в свете фонарей многочисленные лужи. Единственным признаком жизни тут был ярко освещенный ресторанчик напротив антикварной лавки.

Сквозь витрину лавки Клемент разглядел слабый свет в задних помещениях конторы. Он вошел в дом через боковую дверь и бесшумно прокрался через магазин, так, чтобы оказаться у дверей конторы раньше, чем Джозеф или Уоддингтон заметят его появление. Эти двое сидели по две стороны стола, а между ними на большом листе промокательной бумаги лежали шесть пресс-папье.

— Хэлло, Уодди! — сказал Дэвид. — Принес на продажу что-то интересненькое, а?

Воскресенье. После двух недель промозглой, дождливой непогоды казалось совершенно справедливым, что весна наконец началась. Воздух был чист и свеж, и гладкая поверхность воды в устье реки слепила глаза солнечными бликами. Скоро супруги Уайклиффы, если позволит погода, перестанут принимать у себя друзей, а займутся садом, своими обожаемыми камелиями, магнолиями, азалиями и рододендронами. Они будут перекусывать наскоро прямо на свежем воздухе, а потом трудиться вновь до позднего вечера, и укладываться спать досмерти уставшими, но с приятным чувством выполненного долга и достигнутого согласия с природой.

Вблизи с этой стороны реки других домов не было, так что они обладали свободой вести по-настоящему частную жизнь; частная жизнь — вот единственная твердая валюта в мире, на которую имеет смысл обменивать всякую другую. Двадцать соток заросшей кустами и деревьями земли способны дать человеку весь спектр ощущений — от чувства вины до мании собственного величия: а это уже зависит от того, сумеют ли Уайклиффы справиться с нашествием на их участок крыс-леммингов, или предпочтут обойтись без насилия над живыми существами. Сам Уайклифф иногда испытывал угрызения совести за смерть маленьких зверьков, что было отголоском его социал-демократических убеждений, однако его жена Хелен была сделана из более прочного материала.

Половина восьмого вечера. Они вставали всегда рано, даже по воскресеньям, Хелен не уставала трудиться по целым дням. Пощипывая свой поджаренный хлеб с мармеладом (низкокалорийный завтрак с черным кофе, как рекомендуют диетологи), она внимательно читала журнал по садоводству.

— Слушай, — сказал Уайклифф. — Я пройду вдоль берега, возьму газеты, что ли.

Поход за газетами был его обычным маршрутом по воскресеньям.

Да, все больше и больше становилось таких вещей, которые они делали по привычке, по традиции, и домашняя жизнь начинала застывать, с того самого момента, как выросли дети. Чарльзу Уайклиффу было сорок девять — возраст, как ни крути. Теперь остается только скатываться потихоньку вниз. Дети оперились и — почти в буквальном смысле — вылетели из гнезда. Сын Дэвид мотался по всему миру в качестве сотрудника одного полугосударственного агентства, которое передавало блага научного знания в страны Третьего Мира — Непал, Эквадор, Лесото, — и время от времени возвращался в Европу на совещания и конференции. Дочь Рут тоже не сидела на месте. Она следовала за своим шефом повсюду в его деловых командировках — по Европе и в США; дважды она побывала в Токио и один раз — в Персидском заливе. А ведь им — близнецам, сыну и дочери — было всего только по двадцать пять; в этом возрасте сам Уайклифф лишь впервые выехал за рубеж, пересек Ла-Манш, ощущая себя слегка в роли капитана Кука или Христофора Колумба и всерьез гадая, сможет ли он привыкнуть к правостороннему движению.