Читать «Посмертный бенефис» онлайн - страница 50

Сармат виновато улыбнулся и неуверенно кивнул.

— Кажется, могу. Сожалею, но вышли они скорее всего не на него, а на меня. Нас могли видеть вместе. В этом случае понятно, что важен для них не Хантер. Для них он — португалец. К тому же, увы, мертвый португалец. Им важно отследить мою цепочку, а он — единственное известное им звено в ней. Хотя, впрочем… — Сармат пожал плечами. — Может быть, мы слишком все усложняем. А появление этой фотографии — обычное человеческое любопытство.

— А сам-то ты в это веришь? — Дед усмехнулся. — В любом случае, вовремя ты додумался стереть все данные о нем.

— Вовремя — плохое слово, генерал, — пробормотал Сармат. — Ему-то уже все едино.

— Увы, ты прав. — Дед поднялся, давая понять, что считает тему исчерпанной.

12 августа 1996 года. Калифорния, США

Занятия по хореографии отменили, и можно было ехать домой-Домой… Шесть лет Вероника терпела, ждала, надеялась — вот-вот кончится этот кошмар, и отец вернется к ним.

Интервью, перепечатанное почти всеми вчерашними газетами, поставило крест на всем. Надо привыкать к мысли, что отца больше нет. «Русский Пабло Эскабар вместе со всей своей челядью взлетел на воздух!» Отец — главарь наркомафии? Чушь какая-то… На мертвого можно все списать. Типичный пример американского шовинизма. Если русский богат, — значит, или вор, или рэкетир, или наркоделец.

Верка медленно брела по университетскому парку, пока не оказалась на любимом мостике через ручей. На этом мостике они встречались с отцом во время его приездов. На этом мостике около месяца назад она познакомилась с Алексом. Смешной он… Внешность героя голливудского боевика, одевается и ведет себя, как Стивен Сигал. А за всей этой мишурой прячется немолодой уже человек, добрый и мудрый, как вся университетская библиотека. Безошибочным женским чутьем Верка угадывала, что американская идиома «человек с прошлым» — это именно о нем. За постоянной иронией проглядывала грусть, настоящая грусть сильного мужчины, уставшего от потерь. Грусть, не имеющая ничего общего с многозначительной тоской эстетствующих студентов и преподавателей гуманитарных факультетов.

Она закурила, сделала две затяжки и бросила сигарету в ручей.

— Привет, Никушка!

Верка попыталась повернуться — и не смогла. Пальцы, вцепившиеся в перила, свело судорогой. Только один человек во всей Вселенной называл ее этим именем.

Крестный отец наркомафии…

Босс преступного мира…

Кретины, сволочи, недоноски! Папа, папочка, папуленька… Любимый, родной… Жив…

Она бормотала что-то и смеялась, покрывая поцелуями его лицо и заливаясь слезами, размазывая по его щекам тушь и помаду. Она еще никогда не была так счастлива; счастье било через край, она готова была поделиться им со всем миром! И пусть этот мир погряз в пороках, лжи, клевете; пусть он всегда пытается сделать ей больнее, чем она того заслуживает; может быть, от ее счастья мир станет хоть немного лучше, станет достойным этого большого, сильного, красивого человека, которого она с гордостью называет отцом!