Читать «Алло, Люся, это я! (сборник)» онлайн - страница 51
Виктор Коклюшкин
«Нет, – всякий раз невольно теряюсь я, – тут определенно какая-то загадка!»
Давно это было. Так давно, что, кажется, и не было никогда…
Берегом реки
Когда я бываю в гостях у Феофанова, я всякий раз удивляюсь: как, в сущности, мы еще мало знаем друг друга. Вот, например, в прошлое воскресенье я стал очевидцем удивительного события. Мы собрались у Феофанова по случаю его кандидатской диссертации, которую он решил начать писать с понедельника. И вот после того, как все его горячо поздравили и пожелали успешной зашиты, Феофанов вдруг сказал:
– Диссертация – это, конечно, хорошо, но вот о чем я думаю: а способен ли я на настоящий мужской поступок? Вот, например, если бы я шел берегом реки, а в реке тонул человек, смог бы я…
– Зимой или летом? – уточнила жена Горемыкина.
– В лютый мороз! – сурово проговорил Феофанов.
– Я бы сделал так, – сказал, поднимаясь из-за стола, Горемыкин, и руки у него от волнения дрогнули. – Я бы… незамедлительно бросил утопающему подручное плавсредство, а сам бросился к телефону!
Он сел, и в комнате повисла тишина. Жена Горемыкина нежно взглянула на него и ближе подвинула ему тарелку с салатом.
– А я!.. – сказал, медленно поднимаясь с места, Сергачев.
– Что?! – невольно вырвалось у всех.
– А я… – густея голосом, проговорил Сергачев. – Снял бы ботинки, шапку, шарф…
– Пальто оставь! – крикнула его жена.
– …пальто, – неумолимо продолжал Сергачев, – пиджак… и – подал руку помощи утопающему!
Я видел, как запылали женские лица и нахмурились мужчины, и сам непроизвольно сжал кулаки и расстегнул на пиджаке одну пуговицу.
Но тут поднялся над столом Кузьмин, ослабил галстук и глухо произнес:
– А я бы подал руку помощи утопающему, а затем десять километров нес бы его на спине до ближайшего медпункта, теряя силы и сбиваясь с пути!
– Почему десять? – спросила жена Горемыкина, но ей никто не ответил, так все были поражены поступком Кузьмина.
– А я! – выкрикнул из-за стола самый молодой из гостей Воронков Сережа. – Я бы последней спичкой развел костер, вскипятил воду и…
– Искусственное дыхание… искусственное дыхание… – шепотом громко подсказывала ему мама.
– И сделал искусственное дыхание.
– Вениамин! – толкнула меня в бок жена. – А что же ты?! Что же ты молчишь?!
– Друзья! – сказал я, вставая. – Неудобно говорить про себя правду, более того, я рискую показаться нескромным, но я бы не только развел костер, я бы остро отточенным топором срубил бы несколько сухостойных лиственных деревьев и сделал избушку-времянку, где можно было бы обсушиться и прийти в себя. А затем отправился бы в ближайший населенный пункт за помощью и бесстрашно шел бы двое суток сквозь пургу и снежные заносы.
Когда я закончил, Феофанов молча вышел из-за стола и, не стесняясь, трижды обнял меня.
А потом сказал:
– Вот какие есть на свете люди! И я горд и счастлив, что это мои друзья! Что касается меня, теперь я уверен – я поступил бы так же!