Читать «Алло, Люся, это я! (сборник)» онлайн - страница 47
Виктор Коклюшкин
Жизнь моя! Иль ты приснилась мне? Будто кто весенней гулкой ранью дал поленом мне по голове! Какой ужас!..
Дай, Джим, на счастье в лапу мне!.. Ведь не берет сейчас лишь тот, кому никто уж не дает! Эт-то точно!
Поэтом можешь ты не быть!.. Но хочется и есть и пить! И отдохнуть, и погулять, ведь человек ты, а не… Фу, какая пакость!
Как хороши, как свежи были рожи!.. То есть лица… когда нам выпало родиться, ну а сейчас такие хари – глаза б их лучше не видали! Ну-ка, зеркальце, скажи, да всю правду доложи: кто на свете всех милее?.. Зеркало сказало так: «Ну, конечно, ты – дурак!» М-да!
Люблю грозу в начале мая, когда весенний первый гром, как бы резвяся и играя, приватизировал мой дом! Тьфу ты!..
Улица – моя! Дома – мои! Окна разинув, стоят магазины! Окна удивляются, что цены поднимаются! А когда начнут снижаться – люди станут удивляться!
Белеет парус… одинокий, в тумане Боря… голубом… Что ищет он в краю далеком? Он президент, а тут – дурдом! Ерунда какая-то!
Вспомнил! Вспомнил! Вынесем все! И широкую, ясную грудью дорогу проложим себе, жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется… ни мне, ни тебе!
Тьфу! Лучше бы не вспоминал!
Поход
В прошлое воскресенье Иван Сергеевич отправился в гости к Николаю Петровичу. Идти было недалеко – через коридор, то есть два шага. Иван Сергеевич нажал звонок и стал ждать, когда Николай Петрович откроет. А Николай Петрович стал ждать, когда Ивану Сергеевичу надоест ждать и он уйдет.
Так они простояли у двери минут пять, после чего Николай Петрович не выдержал, распахнул дверь и сказал:
– Ну что ты так долго звонишь, может быть, меня и дома-то нет!
– А… а где ж ты можешь быть?! – удивился Иван Сергеевич.
– Где, где! Hу… на лыжах, может быть, я ушел кататься! Ты посмотри, погода-то какая великолепная!
– Погода-то великолепная, – согласился Иван Сергеевич. – Только снегу-то нет… растаял весь почти.
– Hу… не на лыжах, просто так мог пойти! В поход!
– Ты?!
– Я!
– В поход?!
– Да, да! В поход!
– Как же так, у тебя и походного ничего нет. Ты шутишь, что ли?
– Кто шутит?! Как это – ничего нет?!
Николай Петрович прошел в комнату и стал выдвигать и задвигать ящики, выуживая оттуда предметы верхней одежды. Затем полез на антресоли, достал большой ком пыли, встряхнул его и оказался с рюкзаком в руках.
– Ну?! – победно спросил он.
– Ну и ну! – отозвался Иван Сергеевич.
– А теперь смотри… выхожу.
Николай Петрович надел рюкзак и направился к двери. Минута была столь торжественная, что хотелось считать: три, два, один… пуск! Николай Петрович открыл дверь и вышел на лестничную площадку.
– Подожди! – вскричал Иван Сергеевич. – Я сейчас фотоаппарат вынесу, чтоб на всю жизнь!
– Ладно, давай, – согласился Николай Петрович. – Только быстрее, в походе каждая секунда на счету.
Иван Сергеевич убежал за фотоаппаратом, а Николай Петрович вызвал лифт и поехал вниз. Во дворе его окружила ребятня.
– Самая высокая гора в мире – Джомолунгма, – объяснил им Николай Петрович. – Протяженность железных дорог в нашей стране – около ста сорока тысяч километров.
А тут и Иван Сергеевич выбежал с фотоаппаратом. Он сфотографировал Николая Петровича с детьми, потом попросил соседку Марию Федоровну, возвращавшуюся из магазина, сфотографировать его и Николая Петровича вместе, потом только себя, а потом Николай Петрович сказал: