Читать «Алло, Люся, это я! (сборник)» онлайн - страница 2
Виктор Коклюшкин
Бюст
На днях подходит ко мне один… говорит: «Виктор Михайлович, сейчас проводится конкурс “Лучший бюст”, не хотите принять участие?» Я говорю: «Так там это… женщины вроде…»
Он говорит: «Да какая вам разница – спонсор наш, мы вам почетную третью премию и деньги!»
Я спрашиваю: «А почему я? Я не то что на женщину – жена говорит, на человека не похож!»
Он говорит: «Не знаю, почему выбор пал на вас, – дело после банкета было, и спонсор собственноручно писал… Мы потом египтологу дали, и он нам эти иероглифы расшифровал! Но тоже после банкета!»
Я говорю: «Да что я показывать-то буду? Если у меня там нет ничего!»
Он говорит: «Несовременно вы рассуждаете, Виктор Михайлович! Многие деятели культуры согласились бы за деньги не такое показать! А тут конкурс! Телевидение!»
Я как представил себя с бюстом по телевизору, кричу: «Ни за что!»
Он говорит: «Ну, хорошо, сколько вы хотите?»
Я думаю: «Чтоб отвязался, скажу: „тысячу долларов“». Говорю: «Тысячу зеленых!»
Он говорит: «Нет проблем!»
И тут внутри у меня что-то дрогнуло. Думаю: «Детям надо купить… жене. Что я, в самом деле, изображаю из себя?!»
Говорю: «Ладно, где обнажаться?»
Приехали в концертный зал, там ведущий. Говорит: «Раздевайтесь». Я разделся. Он посмотрел на мою грудь и говорит: «А вы ничего дома не забыли?»
Я говорю: «Теперь так носят! Один парижский кутюрье называет это “Воспоминание о детстве”».
Ведущий говорит: «Может, для него и воспоминание о детстве, а я, глядя на вас, вспоминаю сумасшедший дом!»
Тут, который меня привел, шепнул ему что-то, и он говорит: «Впрочем, мы здесь собрались не для дискуссий – идите на подиум!»
Ой, страшно мне стало! Но сказал себе: «А если бы я был в разведке?! Как Штирлиц?! Который красиво носил ненавистную фашистскую форму! А мне легче, я без формы – только в трусах!»
Ведущий говорит: «Кстати: как у кутюрье этого фамилия?» А у меня из всех французский фамилий в башке только одна вертится: Мишель Легран.
Я говорю: «Мишель Ноган!»
Ну, началось представление! Двадцать две женщины и я. У всех бюсты – к стенке не подойти, за метр уткнутся! И я со своим… детством.
Бабоньки косятся на меня, говорят: «Голубой, что ли?» Я говорю: «Это я от холода посинел, а вообще-то я розовый!»
Они говорят: «И какое же вы надеетесь занять место?»
Я говорю: «К-как какое – третье!»
Одна востроглазая говорит: «Это было бы возможно, если бы нас всего трое было!»
Я говорю: «Если бы нас трое было – я бы первое занял!»
Она говорит: «Почему?»
Я говорю: «По нумерации бюстгальтера!»
Она говорит: «А вы носите?»
Я говорю: «Если надо – надену! И не ваше дело!»
Она говорит: «Стерва!»
Я говорю: «Сама стерва!»
Ведущий говорит: «Девочки, прекратите скандал, публика услышит!
Я говорю: «Я вам не девочка!»
Ведущий говорит: «Ну, хорошо, я буду называть вас – госпожа! Прошу приготовиться!.. Пошли!..»
И мы пошли. Эти-то, мои соперницы, идут, потрясывают, а я, когда моя очередь дошла, как появился… в зале истерика началась. Бинокли друг у друга рвут, чтоб лучше разглядеть. А я думаю: «Штирлицу труднее было! А я потерплю, зато жене пальто купим и детям ботинки!»
