Читать «Мастера и шедевры. Том 3» онлайн - страница 9

Кстати, надо вспомнить его эскизы к костюмам гоголевского «Ревизора», чтобы найти еще подтверждение его глубокого сатирического дара.

Не слышно выстрелов. Не кричат раненые. Не стонут дети…

Но шедевр звучит. В нем — весь ужас прошедших мгновений истории.

«Портрет поэта В. Я. Брюсова». Работа Михаила Александровича Врубеля.

«Бывают жизни художников — сонаты, бывают жизни художников — сюиты, бывают пьески, песенки, даже всего лишь упражнения, — пишет А. Н. Бенуа. — Жизнь Врубеля, какой теперь отойдет в историю, — дивная патетическая симфония, то есть полнейшая форма художественного бытия. Будущие поколения, если только истинное просветление наступит для русского общества, будут оглядываться на последние десятки [лет] XIX века, как на «эпоху Врубеля», когда они увидят, во что считала Врубеля его эта «эпоха». Именно в нем наше время выразилось в самое красивое и самое печальное, на что оно только было способно».

М. Врубель. Портрет В. Я. Брюсова.

Далее Александр Бенуа сравнивает творчество Врубеля с огромным метеором, ворвавшимся в атмосферу тогдашнего мира и разбившимся на несчетное количество осколков. Но огромность всего свершенного можно понять, только сложив в голове все, что видел из этого разрозненного и разбившегося великолепия.

Один из сверкающих осколков этого самоцветного дара — портрет Валерия Брюсова. Он создан в 1906 году в больнице душевнобольных доктора Ф. А. Усольцева.

Уже во время первого сеанса, как рассказывает поэт, портрет был совершенен. Он выражает глубокую скорбь, что не было фотографа, чтобы запечатлеть этот необычный по экспрессии и сходству портрет. Позже, за несколько сеансов Врубель несколько раз переделывал холст. А в один несчастливый миг решил смыть фон, который изображал куст сирени. Следы этого поступка — частично смытый затылок.

Врубель говорил с особой любовью об Италии. Картины Венеции, других городов, скульптур, деталей архитектуры возникали из его уст с необычной щемящей яркостью.

Врубель показывал свои давно задуманные и начатые картины «Путники, идущие в Эммаус» и «Видение пророка Иезе-киля». Но он к ним больше не прикасался, таким образом портрет Брюсова стал последней работой гениального, но несчастного художника.

Во время одного из сеансов он спросил поэта:

— Вы ничего не слышите?

— Нет, ничего, ровно ничего.

Пропустив несколько мгновений, художник произнес:

— А мне вот кажутся голоса… Я думаю, что это говорит Робеспьер…

Прождав немного времени, он задумчиво сказал:

— Возможно, это галлюцинации…

Так в таком страшном и страннном мире прозвучал последний аккорд редкого по единству, музыкальности и своеобычности творчества Врубеля, жившего всю жизнь в мире грез и жестоких реалий…

П. Кузнецов. Мираж в степи.

Он, сам того не осознавая, интуитивно сопротивляясь серым и тяжким будням, создавал единственные в мировом искусстве врубелевские кристаллы прекрасного.

Петр Иванович Львов — прекрасный рисовальщик, простодушный и честный человек, рассказывал мне: