Читать «Жернова истории - часть 1» онлайн - страница 248

— Мне кажется, вся эта шумиха – не по делу. Надо предложения Осецкого рассмотреть с практической точки зрения, а не выкрикивать лозунги.

Вился ужом, но все же присоединился к общему хору и Александр Антонович Трояновский, с которым я был неплохо знаком по работе в АРКОСе. Кстати, он и сменил меня на посту председателя АРКОСа в Лондоне, по моем возвращении в Москву в 1923 году. Ему, как и Стомонякову, было очевидно неудобно оказаться на стороне моих хулителей, и он точно так же прятал глаза, однако проговорил:

— Да уж, Виктор Валентинович, с частным капиталом – это вы куда-то не туда размахнулись. Не ожидал от вас такого, право слово, не ожидал. — И, неожиданно ожесточившись, заговорил более жестко:

— Нам такая линия на сдачу позиций частному капиталу в наркомате не нужна!

— Верно! — поддержали его еще два или три голоса.

Замнаркома, Варлаам Александрович Аванесов, был гораздо более сдержан:

— Ах, голубчик, — сочувственным и одновременно наставительным тоном ворковал он, — ведь я же вас предупреждал, что со своей неумной прытью вы все время готовы наломать дров. Ну, что же нам с вами делать? Сколько же можно вас воспитывать? Мы ведь тут в няньки вам не нанимались. Видать, придется переходить к определенным выводам. Жаль, ах как жаль! Вы ведь могли бы много полезного добиться для наркомата.

Недавно вернувшийся на свой пост замнаркома после краткого пребывания в наркомате финансов Моисей Ильич Фрумкин (это его я замещал в должности и.о. замнаркома), тоже нашел, чем меня уколоть:

— То, что вы предлагаете, товарищ Осецкий, — это шаг к подрыву монополии внешней торговли. Сколько нам пришлось бороться, чтобы отстоять, в конце-концов, этот незыблемый принцип пролетарской диктатуры. И нате – появляетесь вы и хотите нас уговорить, чтобы мы сдали эти позиции!

Странно. Более, чем странно! Фрумкин никогда не числился среди ярых приверженцев монополии внешней торговли, скорее наоборот. У него было немало столкновений с Красиным как раз на этой почве. С чего бы вдруг он решил перекраситься из Савла в Павла?

Красин, молчавший все это время, наконец, вступает в разговор:

— Хорошо, — говорит он, — позиции, кажется, определились. Предлагаю внести в предложения товарища Осецкого поправки, направленные на обеспечение нашей линии по вытеснению частного капитала и неуклонного проведения монополии внешней торговли. С этими поправками предлагаю принять тезисы товарища Осецкого в целом. Ставлю на голосование. Кто за? Против? Воздержавшиеся? Принимается большинством голосов при одном голосе против и двух воздержавшихся. Переходим к следующему пункту повестки дня…

Вот тоже странно. Ругали ругательски, а всего один голос против.

Через день, 10 ноября, снова было совещание у Куйбышева. Там мои предложения тоже подвергались критике, но не столь резкой, как на коллегии, и далеко не единодушной. Поэтому в заключение комиссии они вошли почти в неизменном виде. А вот после заседания Куйбышев снова отозвал меня в сторонку, и сухим тоном произнес: