Читать «На абордаж!» онлайн - страница 78

За этим занятием их и застал Магиба. Юноша и девушка, перепачканные в крови, растрепанные, с безумными глазами, страстно целуют друг друга, бормоча при этом нечто несвязное. С усмешкой он некоторое время молча наблюдал эту шекспировскую сцену, затем решил, что пока достаточно и пора вернуться к повседневным делам.

– Я никогда не говорил тебе, Шариф, что на половине пути останавливаются только ослы и маленькие ручейки, которым не осилить баранью лепешку?

Шариф повернулся к другу и посмотрел на него в некотором недоумении.

– Где-то не так далеко отсюда существует на свете некий Вахри, который является виновником всего произошедшего, – продолжил весело куражиться эфиоп. – А еще ты оставил на дороге заставу из четырех своих бойцов. А еще у тебя есть один пленный, который ждет своей участи. Правда, ты обещал его не убивать… Парень может пригодиться, потому что пылает преданностью к человеку, который великодушно оставил его в живых.

– Хорошо, – улыбнулся Шариф, для которого мир снова наполнился красками и смыслом. – Свяжись по рации с нашей группой и вызови их сюда. А этого глупого паренька прогони. Пусть убирается.

– Отвечу по порядку, но только с самого конца, – кивнул Магиба, который непонятно чему продолжал улыбаться. – Этот паренек, которого зовут Али, никуда идти не может, потому что в его клане парня могут посчитать трусом или предателем. Сам понимаешь, остаться в живых одному из четырех и доказать, что негодяй Шариф отбил девушку без его помощи, будет очень трудно. Али хочет остаться с нами и служить тебе. Как боец, он оставляет желать лучшего, но польза от него может быть, и очень большая.

– Интересно, какая же? – снисходительно усмехнулся Шариф.

– Сейчас объясню. Но я ответил не на все вопросы… Вижу на ваших лицах, друзья, нетерпение и вот-вот готовящиеся сорваться обвинения в словоблудии. Не торопитесь. Я уже связался с нашей группой, как ты ее громко назвал. Учти, связался, то есть помнил о деле, пока ты занимался любовными утехами с прекрасной пленницей. Так вот, наши ребята перехватили одну машину, как ты и приказал, осененный даром предвидения.

– Дьявол тебя возьми, Магиба! Когда ты кончишь пустую болтовню и скажешь главное?

– Наконец-то! – искренне обрадовался хитрый Магиба. – А то я уже думал, что весь твой боевой пыл улетучился. Радуйся – они перехватили машину с Вахри, когда он уезжал отсюда!

– Где этот шакал? – свирепо заорал Шариф, рванувшись вверх по лестнице.

– Тихо, тихо, тихо… – остановил Магиба друга на ступенях. – Ты что, собрался бежать туда пешком? Они уже едут сюда и везут Вахри. Веди себя солидно – ты ведь босс, и на тебя смотрят прекрасные глаза бывшей пленницы, которую ты так храбро спас.

Шариф виновато опустил глаза и вернулся к Пьетре.

– Пойдем, – сказал он серьезным тоном, поднимая с пола автомат. – Только прошу тебя, ни во что не вмешивайся. Ты иностранка, а это моя страна и мои законы. Ты тут ничего не понимаешь, хотя и имеешь звания магистра и бакалавра.

Пьетра не ответила, только смотрела на молодого сомалийца с удивлением. Таким она его еще не видела никогда. Сейчас это был совершенно другой человек – взрослый, сильный, решительный и беспощадный, как лев на охоте. Журналистка на миг подумала, что, наверное, в самом деле до сих пор не понимала до конца этих людей, эту страну. Она судила о них с точки зрения сытой и благополучной европейской девушки. Девушки, которая получила два высших образования в лучших университетах, слушала мудрых кабинетных ученых и прописные истины о дикости и неразвитости бывших колоний, о гуманизме и благотворном влиянии цивилизации на отсталые народы. Она до недавних пор верила, что она выше, умнее. Она чувствовала себя мудрой воспитательницей в детском саду. Сейчас Пьетра чувствовала себя совсем по-другому. Так, наверное, чувствует себя самоуверенный выпускник колледжа, отличник, который пришел для самостоятельной работы на производство и осознал, что любой старый квалифицированный рабочий знает и понимает намного больше него. Что ему еще учиться и учиться, постигать секреты, тонкости, которые не дает колледж, а преподает жизнь и само производство. Вот и она сейчас оказалась один на один со средой, которую, как ей казалось, она прекрасно знает и понимает, в которой она легкомысленно давала советы и о которой делала поверхностные выводы. А среда оказалась совершенно иной. Не другой, а качественно иной. Здесь жили люди, для которых среда была естественной, единственно привычной. И судить этих людей, а тем более советовать им, было сейчас настолько же наивно, насколько было бы уговаривать льва стать вегетарианцем. Пьетра поняла, что для нее это приключение закончилось благополучно и не ей учить этих людей, как им жить дальше. Ее дело – стоять в сторонке и ждать, когда аборигены закончат свои дела так, как у них принято. Пьетре было стыдно. Не только за то, что ее пришлось спасать, но и за то, что она вообще попала в эту историю.