Читать «Мед и яд» онлайн - страница 2

— Когда я возьму тебя — а я это сделаю, — это будет в нашем доме. Ты будешь моей. И не временно, а с кольцом на пальце. Было время, когда мы уже занимались любовью, а потом ты вышла замуж за другого. В следующий раз будешь моей, и тебе не удастся сбежать. — Он был полон решимости, и ей больше всего хотелось провалиться сквозь землю. Она не нашла, что ему ответить.

Он повернулся и молча вышел из спальни, аккуратно закрыв за собой дверь. Молодая женщина упала на кровать и разрыдалась.

Вот и все. Конец романа. Никакой любви, один только гнев. Она тихонько плакала, чувствуя, что даже для слез слишком устала. С трудом поднявшись и умывшись, она заставила себя подкраситься. Что бы там ни случилось, мать не должна видеть следов слез.

И тем более о них не должен знать бывший возлюбленный. Пусть он думает, что у нее все отлично, просто превосходно. И на нее совсем не повлияло это унижение.

1

Какой ужасный цвет. Цвет безысходности и отчаяния. Марианна мрачно разглядывала в зеркале свое отражение. Наверное, подумала она, я никогда больше не смогу надеть что-нибудь белое.

Девушка принялась расчесывать волосы, длинные темные волосы, ниспадающие по спине легкими волнами. Рано или поздно ей придется спуститься вниз. Марианна уже более двух часов находилась в спальне под предлогом того, что одевается, а на самом деле пыталась отсрочить неизбежное.

Раздался легкий стук в дверь, и в комнату, улыбаясь, вошла мать. Марианна улыбнулась в ответ. Пришлось сделать над собой немалое усилие, но выбора не было: невестам полагалось светиться от счастья. Это — их отличительный признак. Разве кто-нибудь видел печальную невесту?

— Я почти готова. — Марианна повернулась к матери. Белое платье зашуршало. Рукава были слишком тесными, сковывающими движения, ворот — чересчур низким, но винить в этом она должна только себя. Познания девушки в области моды да и одежды вообще были практически нулевыми. Она разрешила матери самой выбрать модель из журнала и даже не взглянула на нее. Корсаж плотно облегал тонкую талию, от которой расходились ряды шифоновых оборочек, расширяющихся книзу. Марианна только дала снять с себя мерки, в остальном положившись на мать и портниху. Однако теперь, облачившись в этот изощренный результат их трудов, девушка не испытывала радости.

Именно сейчас она осознала, что ненавидит это белое великолепие больше всего на свете.

— Как я выгляжу? — спросила Марианна, вставая.

Мать расплылась в улыбке.

— Чудесно, дорогая…

Материнские глаза подозрительно заблестели, и дочь быстро и твердо произнесла:

— Никаких слез. Ты обещала.

Но если уж ты заплачешь, думала она про себя, то я разражусь потоком невыплаканных слез, которые смоют эту ужасную маску. Маску счастья, усилием воли натянутую на искаженное от боли лицо.

— И куда же моя маленькая девочка уходит? — Миссис Лойтер взяла руки дочери в свои, и Марианна взглянула на мать с безграничной любовью, ощущая, как болезненный комок в горле мешает ей дышать.