Читать «НА ПУТИ К СВЕРХЧЕЛОВЕЧЕСТВУ: Очерки экспериментальной эволюции» онлайн - страница 30

Наш взгляд ложен, потому что он видит все через призму своей рутинной механики; эта механика бессчетна и хитра, она составлена и тысячелетних привычек, которые искажают все как в их дьявольских проделках, так и в их мудрости: это пережиток антропоида, который должен был воздвигать барьер, чтобы защитить свою маленькую жизнь, свою маленькую семью, свой маленький клан, должен был проводить линии здесь и там, ставит пограничные столбы, и вообще как–то застраховывать свою непрочную жизнь, заключая ее в панцирь индивидуального и коллективного я. И тогда есть добро и зло, полезное и вредное, разрешенное и запрещенное — и постепенно мы покрываемся чудовищной полицейской сетью, в которой у нас едва ли есть духовная свобода, чтобы дышать; и еще, даже этот воздух загрязнен бесчисленными заповедями, что лишь чуточку выше воздуха, загрязненного выхлопными газами наших машин. Короче говоря, мы вечно «исправляем» мир. Но мы начинаем осознавать, что это исправление не такое уж правильное. Ни на секунду мы не перестаем навешивать на вещи свои цветные стекла, чтобы увидеть их в голубом цвете наших надежд, в красном цвете наших желаний, в желтом цвете моралей и готовеньких законов, и в черном и сером цвете нашей механики, которая вечно крутится и крутится. Взгляд — истинный взгляд — который будет иметь силу выйти из этого ментального колдовства, будет, следовательно, таким взглядом, который сможет легко останавливаться на вещах, тут же не «исправляя» их: останавливаться там, на этом облике, на этом обстоятельстве, этом объекте, как останавливаешь свой взгляд на бесконечном море, не стремясь ничего знать или понимать — особенно не понимать, потому что это еще старая механика хочет все затвердить — позволять себе уноситься этой спокойной, плавной бесконечностью, купаться в том, что видишь, течь в вещах, пока медленно, как бы издалека, как из глубин спокойного моря, не появится восприятие увиденной вещи, загадочного обстоятельства или лица возле нас; восприятие, которое не является мыслью, не является суждением, едва ли является ощущением, но которое предстает как бы вибрационным содержанием вещи, модой ее особого бытия, качеством ее бытия, ее интимной музыкой, ее связью с великим Ритмом, который течет везде. Затем искатель нового мира начинает постепенно видеть маленькую искру чистой истины в сердце вещи, обстоятельства, облика, случая, видеть маленький зов истинного существа, истинную вибрацию подо всеми оболочками, черными и желтыми, голубыми и красными — нечто, что является истиной каждой вещи, каждого существа, каждого обстоятельства, каждого случая, как если бы истина была везде, в каждом мгновении, в каждом шаге, не только обернутой в черное. Тогда искатель подходит ко второму правилу перехода и к самому великому секрету из всех простых секретов: смотреть на истину, которая есть везде.