Читать «Честная игра» онлайн - страница 24

— Ты знаешь, — начал Сэм, — эта Ланчестерша себе на уме. Она все время говорила про старость Джервэза и молодость Филь. Это ее как будто раздражало.

— По-моему, Леонора злилась бы и тогда, когда увидела бы, что воробей залетел в чужое гнездо, — равнодушно ответила Фелисити. — Такова уж ее натура; бывают такие люди на свете. Но это должно быть прямо-таки каким-то проклятием всегда завидовать, что у другого есть что-нибудь такое, чего нет у тебя самой!

— Да, ужасно! — согласился Сэм. Он на минуту поколебался, задумчиво шевеля пальцами ног в своих больших ночных туфлях. — Послушай, Флип, ты не думаешь, что Джервэз все-таки слишком стар? Мне было бы ужасно тяжело, если бы Филь пришла к такому заключению после брака… И именно потому, что он богат… Все-таки богатство не искупило бы этого, как ты думаешь? — Он помолчал с минуту и добавил, украдкой посматривая на нее со смешным выражением робости: — Ведь мы поженились по любви, и все-таки я довольно часто, не правда ли, дорогая, раздражаю тебя?

Фелисити даже подскочила от неожиданности, а лицо ее залилось краской. Она сделала повелительный жест своей красивой белой рукой. Ее глаза одновременно выражали и презрение, и мимолетную нежность, и неподдельный юмор.

— Сэм, — проговорила она, снова опуская голову на подушку, — в настоящее время ты — единственный здравомыслящий человек, и я не хочу, чтобы тебя мучили какие-нибудь сложные проблемы и вопросы, которых ты не понимаешь. Лучше поцелуй меня.

— Ты изумительная, Флип. — произнес Сэм дрогнувшим голосом и обнял ее.

ГЛАВА IV

Ни один человек не слаб по собственному выбору.

Вовенарг

Джервэз приобрел вдруг нежелательную для него популярность благодаря стараниям всевозможных газет. Если он видел свою фотографию в одной газете, он мог быть уверен, что встретит ее еще в десятке других. Казалось, будто для каждой газеты его жизнь и происхождение являются вопросом ее существования; каждая считала своим долгом сообщить, что ему сорок семь, а Филиппе девятнадцать лет.

Он принимал поздравления со стоицизмом светского человека, прекрасно сознающего, что люди его возраста желают ему счастья с некоей задней мыслью, а более молодые скрывают при этом улыбку. Его останавливали на улице, интервьюировали, ему звонили по телефону, телеграфировали.

Чтобы избавиться от слишком навязчивой любезности друзей, он решил отправиться на автомобиле куда-нибудь в деревню и пообедать там в какой-нибудь маленькой гостинице; Филиппа все еще была в Марче и должна была вернуться только в среду. Он как раз пересек Слон-стрит, чтобы свернуть на Парк-стрит, когда ему пришлось замедлить ход из-за большой телеги, преградившей ему дорогу. Вдруг его окликнули:

— Джервэз!

Это была Камилла Рейке. Он подъехал к тротуару и поспешно вышел.

— Разрешите мне подвезти вас, куда вам нужно, — попросил он.

— Я уже иду домой. Я только вышла немножко погулять.