Читать «Ты сияй, звезда ночная» онлайн - страница 3

Помню, когда я Муцуки об этом рассказала, на одном из первых наших свиданий, он смеялся до колик:

— Ой, не могу! Парочка соучастников преступления!!!

Вот почему меня и пугают мамины звонки. Заставляют задумываться на темы, о каких лучше бы и вовсе забыть. Понимаете, вся фишка в том, что Муцуки не спит с женщинами. По правде говоря, он меня даже и не поцеловал ни разу. Короче, понятно. Так и живем. Жена-алкоголичка и муж-гей — действительно, соучастники преступления!

— Ну, так о чем ты хочешь услышать? — спрашивает Муцуки. — Какие мы с Коном фильмы смотрели? Как мы с ним на море отдыхали?

На веранде — холодно, плед, который я набросила на плечи, волочится по полу, точно мантия Маленького принца. Я отхлебываю виски.

— Расскажи, как вы в горы ездили.

— Не могу, — мы никогда в горы не ездили! — смеется Муцуки.

— Тогда расскажи, как Кон с кошкой подрался.

— Да я тебе про это уже недавно рассказывал…

— Бис, бис! — кричу, потрясая стаканом, так чтоб кусочки льда загремели, будто аплодисменты. Муцуки неторопливо отпивает из своей бутылки минералки «Эвиан» и начинает свою повесть:

— Этот пес, лайка, его Коро звали, у Кона с самых щенячьих лет жил. У Кона такая манера обращаться с ним была интересная… Каждый раз, когда он Коро нагоняй устроить хотел, ну, или просто злился на него за что-то, он сначала всегда на четвереньки вставал. Он считал, это нечестно — отчитывать собаку свысока, стоя над ней, и уж трижды нечестно — бить свободными «передними лапами»… он руки имел в виду. Кон к подобному равноправию очень серьезно относился. Ну а Коро — тот Кона просто как старого приятеля воспринимал, так что поединки их в жизни выше уровня катания по полу не поднимались. Но однажды Кон ко мне пришел, — а у меня тогда кошка была… лет пять тому назад, наверное, я тогда еще в Огикубо жил… в общем, не помню уж почему, только вдруг Кон опускается на четвереньки и начинает в голос орать на мою кошку. Я, конечно, малость обалдел: что происходит?! А кошка моя — та еще сильнее удивилась. Звали ее Гарбо. И вот, значит, Гарбо — в бешенстве… а у нее моральных проблем насчет передних лап точно не было. И конечно, она в отличие от собак преотлично ими владела, даже лучше, чем люди — руками. И еще, прошу заметить, на лапах у нее — когти. В итоге у Кона физиономия кровью залита была, как у главного злодея в конце самурайского фильма. Действительно, жуткий кошмар.

Он делает большой глоток «Эвиана» и мечтательно прикрывает глаза. Я в восторге от Муцуки — надо же, пересказать историю заново и ни одной детали не упустить!

На два дня позже срока, но я все-таки отдаю свое интервью редактору — в кафе возле станции метро. День отличный, ясный. Я превращаю обратный путь в неторопливую прогулку… а когда наконец дохожу до дома, первый, кого я вижу, — отец Муцуки, ожидающий у дверей. Он тоже видит меня, машет рукой и улыбается.

— Как раз вовремя! Я уже подумал: раз дома никого нет, надо уходить.

Сияющая улыбка этого человека способна смягчить самое мрачное значение, какое возможно вложить в слово «немолодой».