Читать «Повелитель крыс» онлайн - страница 4

Ричард Кнаак

Фроствинг хихикнул, поднял когтистую лапу.

Свечение угасло и сменилось мерзким красным светом, источник которого находился непонятно где. Григорий хотел бежать, но обнаружил, что не в силах сдвинуться в места.

— Все еще надеешься меня одолеть! Так приятно, что после стольких лет знакомства ты еще способен развлечь меня, душка Григорий!

Громадная каменная фигура взлетела со стула и стрелой рванулась к обездвиженному человеку. Григорий от страха утратил дар речи, а Фроствинг завис над ним, а потом обхватил лапами сзади — ни дать ни взять, капризный отпрыск, требующий, чтобы папочка покатал его на закорках. Ноша оказалась нешуточной, но колени Григория не подогнулись — большей частью из-за того заклинания, которым его сковал грифон.

— Какой же ты все-таки плохой, Григорий. Надо же — какая бяка? — притворно попрекал его Фроствинг, прижавшись каменной башкой к щеке несчастного. — И это после всего, что мы пережили вместе! После всего, что я для тебя сделал! Сколько же веков миновало? Пять? Шесть? Семь? Ведь если бы ты, как все остальные люди, был вынужден таскать на себе груз памяти, этот груз раздавил бы тебя! Ты только подумай, как это милосердно с моей стороны — отбирать у тебя то, что только приносило бы тебе ненужную боль!

«Да я бы с радостью согласился и на эту ношу, и на эту боль, — хотелось сказать Николау. — Я бы с радостью взвалил себе на плечи груз вековых воспоминаний, если бы за счет этого мог узнать, что ты от меня скрываешь».

Такую просьбу Фроствинг, безусловно, никогда бы не исполнил. Подобного милосердия от зловредного грифона ждать не приходилось.

— Что же мне отобрать у тебя на этот раз, мой старый и неверный друг? Быть может, остатки воспоминаний о Трире в 1904 году? Или лучше отобрать последнее, что ты помнишь о Каире в 1883-м? Или о Париже в 1790-м? — Наворачивая на каменный коготь прядь волос, упавшую на лоб Григория, грифон утробно ворковал: — А Москву еще помнишь? Может, и Валахию не забыл?

Обо всех этих местах Григорий помнил смутно, но именно этого всегда и добивался Фроствинг. Последние два названия Николау вообще ни о чем не говорили, сколько он ни повторял их мысленно. Быть может, ему все-таки повезет и он вспомнит их позже, когда будет время сложить из разрозненных кусочков головоломку — его прошлое.

— Или лучше тебе забыть о короле Густаве? — прошептало чудовище на ухо Григорию. — Помнишь, как сверкала его корона? Помнишь тот день, когда на воду спустили «Вазу» и она затонула?

Коготь коснулся лба Григория. И это прикосновение вернуло ему воспоминания о том дне, когда Григорий Николау (тогда его тоже так звали?) наблюдал за спуском на воду корабля, в строительстве которого он сам принимал участие. «Ваза» пустилась в свое первое, девственное плавание из гавани Стокгольма. В тот день были устроены парад и салют в честь короля, который ожидал прибытия своего нового королевского военного судна в другом городе, и в честь великого шведского флота.

«Но корабль перевернется! — хотелось крикнуть Григорию вновь, как в тот день. — Слишком мало места для балласта! Слишком много тяжелых орудий на палубе!»