Читать «Вычислить и обезвредить» онлайн - страница 155
Светлана Игоревна Бестужева-Лада
— Не своей выгоды, а государственного долга!
— Какая разница! Использовать женщину ради какого-то мифического долга. Это гнусно, как ты не понимаешь! Купить — и то честнее.
— Ты рассуждаешь, как глупый ребенок.
— Я не ребенок. Я женщина. И я люблю… человека, который готов оттолкнуть меня, прикрываясь понятием долга.
— Ничем я не прикрываюсь! Специфика моей работы…
— Вот-вот, объясни мне специфику. Заодно объясни, что такого сделал Пьер. Ты обошелся с ним, как с каким-то преступником.
Владимир Николаевич со всего размаху стукнул кулаком по столу так, что я подпрыгнула от испуга и замолчала на полуслове.
— Так, довольно! Твой Пьер действительно преступник, если хочешь знать. И имей в виду, что я открываю тебе сейчас государственную тайну. Проговоришься…
— Меня убьют, — хмыкнула я. — Как же, читали, знаем…
— Да кому ты нужна! — отмахнулся Владимир Николаевич. — Если и убьют, то меня. Дошло?
До меня дошло. В том числе и то, что он снова сделал беспроигрышный ход — угроза существовала для него, а не для меня, следовательно, я буду молчать. Естественно!
— Мы предотвратили попытку покушения на очень высокое лицо. Этот Пьер, пусть будет Пьером, хрен с ним, он террорист. Он замышлял покушение!
— А я замышляла ограбление Оружейной палаты. Можешь заодно и его предотвратить. Хорошо, я напишу ему в Брюссель, на адрес его газеты. Пусть он сам объяснит мне, что произошло.
— Это невозможно.
— Я напишу, когда уже буду за границей, не волнуйся. И передам с какой-нибудь оказией.
— Это невозможно, несчастная ты идеалистка! С мертвыми в переписку не вступают.
С мертвыми? Кто умер? Или это меня убьют в тот момент, когда я попытаюсь отправить письмо Пьеру? Ничего не понимаю, бред какой-то…
— Пьер умер. Точнее, погиб. На обратном пути у него случился сердечный приступ. Он умер прямо в самолете.
— Боже мой! — только и могла сказать я.
— Да-да, пожалей его! — окончательно, по-моему, пошел «вразнос» Владимир Николаевич. — Если хочешь знать, он застрелился. В самолете. Из этой своей идиотской как бы авторучки. Не хотел встречаться с теми, кто послал его в Москву убивать…
— Но он никого не убил.
— Прекрати! Он получил то, что заслужил, жаль только, что струсил и просто дезертировал… из жизни. Он — профессиональный убийца. На его руках — кровь нескольких человек. Он убивал…
— Кого? Откуда ты знаешь?
— Он террорист. Был членом французской организации.
— Не уголовник?
— Нет, не уголовник, успокойся. Он — идейный убийца. Убивал за идею.
— А тебе, — услышала я свой голос как бы со стороны, — никогда не приходилось это делать? Убивать за идею? Нет?
— У меня чистые руки, — с некоторым пафосом ответил Владимир Николаевич.
— А я и не говорю, что ты лично брался за нож или спускал курок. Можно ведь и приказать. Сослать, посадить, расстрелять… Лес рубят — щепки летят. Если враг не сдается, его уничтожают…
— Даже если и лично спускал курок… Я, между прочим, воевал. Это для тебя война — далекая история. А для нас она продолжается. Мы, коммунисты…