Читать «Сингэ сабур (Камень терпения)» онлайн - страница 46

Атик Рахими

Она уходит.

Ничего не сказав.

Ни на что не взглянув.

Ничего не тронув.

Только на другой день она возвращается обратно.

Ничего нового.

Мужчина — ее муж — еще дышит.

Она делает ему свежую капельницу.

Закапывает в глаза: одна капля, две; одна, две.

Вот и все.

Поджав под себя ноги, она садится на матрас. Достает из пластикового пакета кусок материи, две детские рубашонки, узелок со швейными принадлежностями, в котором она роется в поисках ножниц. Вырезает кусочки в ткани, чтобы поставить на рубашонках заплатки.

Временами она бегло посматривает в сторону зеленой занавески, но гораздо чаще с тоской бросает взгляд на шторы с перелетными птицами, чуть-чуть отдернутые, чтобы был виден двор. Малейший шорох заставляет ее поднять голову. Она вслушивается и всматривается — а вдруг кто-то вошел.

Но никто не приходит, нет.

Как и каждый день в полуденный час, мулла призывает к молитве. Сегодня он проповедует о знамении: «„Читай! Именем Господа твоего, который сотворил, сотворил Человека из зародыша. Читай! И Господь твой есть Тот, у Кого доброта всеобъемлюща, и поучал Он с помощью пера, и обучил Человека тому, чего тот не знал“. Братья мои, это первые строфы Корана, первое знамение, какое явил пророку архангел Джибрил…» Женщина прекращает работать и напрягает слух, чтобы уловить дальнейшее: «…В ту минуту, когда уединился посланец Аллаха, чтобы размышлять и молиться в пещере Исканий, в глубине горы Сияний, наш пророк не умел ни читать, ни писать. Но благодаря этим строфам он научился всему! Наш Господь так говорит о посланце Своем: Послал Он для вас Книгу, где есть Истина, удостоверяющая все, что было Ему дано в откровении. А до того послал Он Тору и Евангелие как вдохновителей рода человеческого…» Женщина снова берется за шитье. Мулла продолжает: «Мухаммед всего лишь посланец, которому предшествовали и другие посланники…» Женщина снова откладывает работу и вслушивается в произносимые слова из Корана: «Пророк наш Мухаммед говорит так: Не дано мне силы принести самому себе ни вреда, ни пользы, если не захочет Аллах. И если бы владел я знанием сокрытого, поистине смог бы увериться в полноте добра, так что и зло не достигало бы меня…» Дальше женщина уже не слушает. После долгого молчания она поднимает голову и говорит мечтательно: «А ведь я уже это слышала, твой отец говорил мне эти слова. Он часто пересказывал это место, крепко же оно его забавляло. Его глаза лукаво блестели. Борода тряслась. И голос эхом звенел по всей крошечной сырой комнатушке. Он говорил так: «Однажды, после долгой молитвы, Мухаммед, да пребудет с ним мир, ушел с горы и направился прямо к своей жене Хадидже, пришел и говорит ей: «Хадиджа, я вот-вот сойду с ума». Жена спрашивает его: «Почему это?» Он отвечает: «Потому что я заметил в себе признаки бесноватых. Когда я иду по улице, то слышу голоса, они доносятся из каждого камня, из каждой стены. А по ночам я вижу громадное чудовище, которое является передо мной. Оно огромно. Так огромно! Ноги стоят на земле, а голова касается небес. Я не знаю его. А оно подходит все ближе и ближе, как будто хочет схватить меня». Хадиджа принимается утешать его, говорит, чтобы он предупредил ее, когда в следующий раз ему явится чудовище. И вот однажды, сидя дома вместе с Хадиджей, Мухаммед вскрикивает: «Хадиджа, мне явилось это чудовище. Я вижу его!» Хадиджа подходит к нему, садится, прижимает его к груди и спрашивает: «И сейчас еще видишь?» Мухаммед говорит: «Да, и сейчас вижу». Тогда Хадиджа обнажает голову и распускает волосы, и снова спрашивает: «А теперь ты видишь его?» Мухаммед отвечает: «Нет, Хадиджа, не вижу больше». Тогда жена говорит ему: «Возвесели сердце, Мухаммед, это никакой не чудовищный джинн, и не див, это ангел. Будь это див, он бы ничуть не смутился моих распущенных волос и уж точно бы не исчез». И тут, после этой басни, твой отец добавлял, что в этом и состояло призвание Хадиджи: раскрыть Мухаммеду его пророческий дар, защитить от порчи, вырвать из иллюзорного мира сатанинских призраков и мороков… Должно быть, она и сама была посланницей, Пророчицей».