Читать «Над пучиной» онлайн - страница 36

Все смолкло подъ гнетомъ ожиданія, оледенившаго кровь во всѣхъ сердцахъ…

Большинству этой нарядной, за минуту такъ безпечно веселой толпы, несомнѣнно, представилось, что насталъ часъ послѣдняго разсчета, что пароходъ идетъ ко дну… Въ виду залитаго праздничнымъ шумомъ и увеселительными огнями берега, въ нѣсколькихъ саженяхъ отъ веселившагося народа, подъ яркимъ свѣтомъ луны, обратившей морскую бездну въ кротко сіявшую гладь – это мгновеніе было вдвойнѣ ужасно!

И вдругъ, какъ бы для большей еще торжественности, съ берега раздался, заливая собою весь праздничный шумъ и говоръ, величественный гимнъ военнаго оркестра: «Коль славенъ Нашъ Господъ въ Сіонѣ»…

Подъ чудные звуки вечерней молитвы, пароходъ, переполненный людьми, медленно накренялся…

Тогда паника охватила всѣхъ. Все бросились, давя другъ друга, на противоположную сторону и раздались отчаянные вопли:

– Помогите!.. Спасите!.. Тонемъ!.. Погибаемъ!..

– Господа! Бога ради не волнуйтесь! Не бойтесь! – кричалъ сверху капитанъ. Ради Господа Бога и собственнаго вашего спасенія, – стойте смирно!.. Ручаюсь вамъ, что все кончится благополучно, если вы будете спокойны.

Слова его мало подѣйствовали, хотя ему усердно помогали сверху – Арданинъ, внизу – нѣсколько болѣе мужественныхъ, чѣмъ большинство, людей, увѣщая толпу, убѣждая ее, что теперь спасеніе болѣе всего зависитъ отъ ихъ спокойствія и благоразумія.

Отчаянная свалка и крики нѣсколько поунялись, но многимъ женщинамъ сдѣлалось дурно и многіе слабые духомъ, преимущественно дѣти, да пассажиры несомнѣннаго происхожденія, какъ тѣ двое на рубкѣ, – тонкій и толстый, продолжали голосить и причитывать себѣ и другимъ отходную… На двухъ этихъ евреевъ Арданинъ рѣшительно прикрикнулъ, грозя имъ, именемъ капитана, вышвырнуть ихъ за бортъ, если они не перестанутъ наводить ужасъ своими безтолковыми воплями. Они примолкли, дико озираясь и стуча зубами, какъ въ лихорадкѣ, вторя въ этомъ упражненіи почтеннѣйшему Виктору Наумычу Звенигородову. Онъ, такъ энергично гнавшій ихъ только что изъ своего благороднаго общества, теперь съ ними сравнялся, – даже перещеголялъ ихъ, потому что они еще не приступали къ раздѣванію, а онъ уже снялъ безъ церемоніи сюртукъ, нацѣпилъ на себя спасательный поясъ и въ эту минуту, стоя рядомъ съ княжной Ладомирской, былъ усиленно занятъ стаскиваньемъ съ себя сапоговъ…

О! какъ охотно пугнулъ бы его Арданинъ, сильнѣй еще, чѣмъ сейчасъ припугнулъ трусовъ– евреевъ!.. Съ какимъ отвращеніемъ смотрѣлъ онъ на него и какъ оскорбительно было ему за Вѣру, когда онъ увидалъ гнѣвно-презрительный взглядъ, брошенный ею на человѣка, съ которымъ она только что была готова на вѣки соединить свою жизнь.

Вдругъ блуждавшіе глаза Звенигородова встрѣтились съ удивленнымъ взглядомъ стараго князя.

– Что-жъ это вы? – пробормоталъ онъ. Что-жъ вы стоите?.. Вонъ тамъ еще такой поясъ… Берите скорѣй, пока никто его не захватилъ.

Презрѣніе впервые осилило въ старомъ вельможѣ всѣ разсчеты. Онъ глянулъ свысока въ позеленѣвшее отъ ужаса, растерянное лицо Звенигородова и произнесъ: