Читать «Насельники с Вороньей реки (сборник)» онлайн - страница 77
Михаил Арсеньевич Кречмар
Остатки водки Свиридов плеснул на порез.
– Для профилактики, – непонятно прокомментировал он. Затем поднял руку и сделал первый стежок. Мужичок дёрнулся, застонал и тут же получил карающий подзатыльник железной длани капитана милиции.
– Здесь Андрюха стоит, с карабином, – сообщил Свиридов несчастному. – Я ему сказал – ещё дёрнешься, чтобы бил тебя прикладом ниже уха. Народная медицина, блять. То есть усыпление. Есть какое-то сложное слово, я забыл.
– Анестезия, – услужливо подсказал я.
– Точно, – обрадовался Свиридов. – Анестезия. Из карабина.
Мужичонка не шевелился.
После десятка стежков Свиридов остановился.
– Руки трясутся, – пожаловался он мне. – Годы, они тово… Плесни ещё.
Я повиновался. В зимней одежде, с квадратным штофом водки в руках наготове, я сам себе напоминал какого-нибудь царского целовальника времён покорения Сибири Ермаком. Нет, не целовальника – было тогда более звучное слово, «ярыга». Ярыга кабацкий.
– С иголкой неудобно, – грустно сказал Свиридов, повертел головой в поисках чего-нибудь, куда можно положить свой импровизированный хирургический инструмент, и, наконец, незатейливо воткнул его в ту же самую задницу, которую с таким тщанием зашивал. Выпил водки и вновь вернулся к своему нелёгкому фельдшерскому труду. Я содрогнулся.
– Твоя-то, как там с дедкой Сёмкой общается? – повернулся ко мне Свиридов, продолжая между тем зашивать ягодицу. – Оно, конечно, общение с ним ей голову хорошо прочистит. Это дедок только думает, что он хитрый, – на самом деле все его манёвры белыми нитками шиты. Но было б неплохо ей поговорить с кем-то, кто пытается по-настоящему выживать, – вроде того же Дьячкова.
– Ну Дьячкова я явно до августа не увижу.
– Ну и ладно. Что до меня – я ведь постоянно думаю, как это можно – местным помочь. И ничего в голову не приходит. В тот момент, когда им начинают что-то давать, они мгновенно на шею садятся. Вот как эти.
Мужичок под лапой Свиридова снова шевельнулся.
– Можешь вмазать ему от души, Андрюха, – нарочито громко сказал Свиридов. – Приклад у тебя хороший, кованый, если убьёшь – хрен с ним. Я капитан милиции, отмажу. Свалим на Лёху, ему всё одно в тюрьме сидеть.
Мы вышли из яранги. Снаружи столпились уже все обитатели стойбища – пять или шесть бабушек и вдвое меньше стариков. Как и везде на Севере, мужская смертность здесь вдвое превышала женскую.
«Ты узнай, они много нам всего привезли?» – услышал я обращённую к дедке Сёмке фразу.
Свиридов и Тагир на самом деле выгрузили из вездехода пять ящиков хлеба, ящик печенья, конфет, полмешка сахара. Судя по разочарованным взглядам стариков, они ожидали большего. Но Свиридов был хоть и человек, облечённый властью, но небогатый, и они это понимали.
– И что, все так привозят? – спросила вполголоса Лена.
– Все? – усмехнулся я. – Все привозят гораздо больше. Мы, считай, практически ничего и не привезли. Свиридов хлеб и конфеты из своих командировочных купил, да я – сахара. Вот старатели – те да, от бензина и до японской бытовой техники…
– Это для того, чтобы не иметь проблем с аборигенами? – рискнула предположить Лена.