Читать «Насельники с Вороньей реки (сборник)» онлайн - страница 39
Михаил Арсеньевич Кречмар
На вложенном в паспорт кусочке бумаги для заметок было четыре слова и два телефона. Первое было мне совершенно незнакомо и выглядело как выражение из записных книжек Ильфа и Петрова или словаря племени мумбо-юмбо.
«ЕПЛАЗЕМ».
И дальше номер телефона. Другие слова обозначали, судя по всему, отца Алексея Протасова.
Я вспомнил серенькую мышку на ресепшене, и она уже не показалась мне такой стальной.
Я постарался найти уголок возле станции, где было чуть-чуть потише, и немного подумать.
Что-то сегодня мне не хотелось общаться с отцом Алексея Протасова. Если честно, мне вообще не хотелось с ним общаться. Тяжёлое дело – разговаривать с отцом человека, которого ты нашел убитым при неизвестных обстоятельствах, о чём не можешь сказать напрямую.
А вот слово из лексикона мумбо-юмбо можно было бы и проверить.
Я набрал семизначный номер, который, судя по всему, не был мобильным.
– Алё! – прозвучал в трубке весёлый женский голос. Явно поживее, чем в «Союзе за Живую Планету Земля».
– Здравствуйте! – я постарался на всю катушку включить своё голосовое обаяние, хотя не был уверен, что окаянная трубка способна передать его правильно. – Вы знаете, я недавно приехал с Севера, мне хотелось узнать о Лёше Протасове…
– Так заходи, брат, – эстафету перенял мягкий и раскатистый голос мужской, такими принято разговаривать в художественных фильмах про сусальную старорусскую действительность. Я почти явственно услыхал в конце речи непроизнесённое «боярин». – Мы гостям с Севера завсегда рады. Улица Свободы 7а, позвонишь снизу, я открою.
Хммм. Здесь, по крайней мере, даже по телефонному звонку проглядывали некие позитивные чувства. Ну что же, на позитив стоит ответить позитивом. Я зашёл в магазин и оценивающе примерился к стенке стеклянной посуды, содержащей алкогольные жидкости. Выбрал квадратный штоф с джином Seagrams и бутылку красного сухого французского вина. На все случаи жизни, в общем.
Перед намеченным визитом я подъехал к офису «Реального Сафари» и оставил там, на временно принадлежащем мне рабочем месте, пакет собранных мною с таким трудом документов.
Мой нынешний работодатель, Сергей Казаков, был ещё на работе. Он вяло переговаривался с какими-то клиентами, которые, судя по доносившимся до меня репликам, находились где-то в Калифорнии.
– Что, закончил с документами?
– Ну, через неделю гербовую бумагу обещаю. А ты что так поздно? Секретаршу отпустил?
– Да блин, ушла от меня секретарша-то. Нынче охрененно дефицитный товар. Секретарша с английским языком и французским поцелуем.
– Я только что в таком секретарском месте был… – я цокнул языком.
– Что, чёткие девки?
– Чёткие? – Я задумался. – Нет. Железные. Точнее, жестяные. Мир жестяных механических леди.
– Наверное, в каком-нибудь СП, – догадался Серёга. – В СП их клепают тысячами. Для внутреннего потребления. Найдёшь какую-нибудь сломанную – волоки сюда. Мне и сломанная сгодится.
ЕПЛАЗЕМ («Единая Планета Земля»)
В Интернете я уточнил по карте Москвы, где это такая улица Свободы.
Оказалось – Тушино. Никогда чёрт не заносил меня в этот район, известный подавляющему большинству образованных россиян по Тушинскому вору и историческому аэродрому. Нужный мне адрес располагался в старых кирпичных домах то ли позднехрущёвского, то ли раннебрежневского периода. Я остановился возле номера 7а и снова набрал номер.