Читать «Карпов» онлайн - страница 21
Зоя Ивановна Воскресенская
Владимир Ильич легким поднятием руки восстановил тишину.
Герасимов, потеряв самообладание, свирепо растолкал окруживших его дружинников, выбрался из зала. Вслед ему неслись слова:
— …Собрание заявляет, что партия Народной свободы — кадеты — выражает лишь робко и неполно народные требования, не выполняет своего обещания объявить созыв всенародного учредительного собрания…
— Это ваше личное мнение. Собрание думает иначе! — закричал взбешенный Огородников.
Ульянов продолжал:
— Мы предостерегаем народ от этой партии, которая колеблется между народной свободой и угнетающей народ старой самодержавной властью.
— Правильно… верно… — подтверждали в зале.
— …Собрание призывает крестьянскую «Трудовую» и рабочую группу в Государственной думе выступать решительно, совершенно независимо от кадетов, каждая со своими самостоятельными требованиями, и заявлять полностью требования народа. Собрание обращает внимание всех, ценящих дело свободы, на то, что поведение самодержавного правительства и полная неудовлетворенность крестьянских и общенародных нужд делают неизбежной решительную борьбу вне Думы, борьбу за полную власть народа, единственно способную обеспечить свободу и нужды народа.
— Это же большевистская резолюция! — надрывался барин в золотом пенсне.
— Собрание выражает уверенность, что пролетариат по-прежнему будет стоять во главе всех революционных элементов народа.
— Вот это по-нашему! — крикнул рабочий с балкона. — А то кадеты распинаются, будто они ворочают рабочим классом.
Владимир Ильич протянул зачитанную резолюцию Паниной:
— Покорнейше прошу проголосовать.
— Голосовать! Голосовать! — потребовали рабочие.
— Будем голосовать резолюцию Карпова, — согласилась Панина, и было видно, что она уже справиться с собранием не может. Руководство митингом перешло в руки этого коренастого человека с простонародной фамилией Карпов.
— Прошу поднять руки, кто согласен с резолюцией Карпова, — обратилась Панина к собранию.
Зал ощетинился тысячами вскинутых рук.
Ромка встал на подоконнике во весь рост, откинул портьеру и высоко поднял свою худую руку. Он голосовал первый раз в жизни.
— Да здравствует победоносная революция! — чуть откинувшись назад, провозгласил Ленин, поклонился Паниной и исчез в толпе рабочих.
А в это время в кабинете управляющего начальник охранки Герасимов яростно крутил телефонную ручку.
— Станция! Станция! Барышня! Почему никто не отвечает? Что за чертовщина? Барышня! — Герасимов крутил ручку, и взгляд его скользил по телефонному проводу. — Дьявольщина! — прошипел полковник, увидев, что с карниза над дверью безжизненно свешиваются два конца перерезанного провода.
Из зала на лестницы выплеснулась песня:
Рабочий в кумачовой косоворотке вскочил на подоконник, сдернул с себя праздничную рубашку и аккуратно стал ее разрывать на небольшие куски. И вот над головами людей затрепетали крохотные знамена.
Ромка и не заметил, как людской поток вынес его на улицу и он вместе со всеми уверенно выводил сиплым мальчишеским голосом:
