Читать «Надкушенное яблоко Гесперид» онлайн - страница 20

В музее они разошлись. Саша любил постоять то тут, то там, вглядывался, читал подписи, размышлял, и от этого передвигался по залам крайне медленно. Ирина же смотрела все быстро, летала из одного зала в другой, подолгу нигде не останавливаясь, потом возвращалась к тому, что зацепилось в памяти первым впечатлением, и, если оно подтверждалось, разыскивала мужа, тащила и показывала «добычу». Так бывало везде и всегда, и хотя Пушкинский-то музей был обоим давно знаком и прекрасно изучен, схема осмотра осталась той же самой.

Сашка застрял где-то возле любимых им фаюмских портретов, а Ирина, наскоро поздоровавшись со здоровенным нагим Давидом, отметившись в греческом дворике у мраморных богов и бегло кивнувши мумии, которую так и не полюбила с детских лет, направилась в картинные залы отыскивать ренуаровское платье, но сбилась с дороги, повернула не туда и оказалась у входа в галерею на втором этаже, где проводилась собственно выставка.

Галерея была отвешена бархатным канатиком, у канатика стояли две смотрительницы, на стенах висели картины, перед которыми толпился народ. Толпился, впрочем, довольно жиденько, группками по двое, по трое, да и то не сплошняком. «Частная коллекция Такого-то», – гласила надпись на скромненьком плакатике, стоявшем тут же на железной ножке.

Ирина огляделась в поисках мужа – билеты на выставку были у нее, но не увидев его поблизости, что было естественно, махнула рукой, вытащила один билет, протянула смотрительнице.

«Пробегу быстренько и вернусь, найду Сашку, – сказала она себе. – Пока он сюда доберется, я двадцать раз все увижу. Тут, кажется, портреты в основном», – заметила она, бросая взгляд по стенам.

Портреты Ирина не любила. Из всех картин она предпочитала жанровые или исторические сцены, и желательно на какой-нибудь известный сюжет, лучше всего из мифологии. Тогда можно глядеть, представлять, что именно говорит тот или иной персонаж, что было сделано только что и что будет дальше, словом, как-то участвовать в процессе. В крайнем случае годились и натюрморты – на них было хорошо рассматривать предметы, в основном Ирине нравились фрукты и дичь, это, по крайней мере, давало толчок кулинарным фантазиям. Дальше шли пейзажи и городские сцены, а портреты были хуже всего. Ну, какой интерес, думала она, вглядываться в лица неизвестно чьих пыльных тетушек, которые и на себя-то, скорей всего, не похожи. Впрочем, тетушки еще туда-сюда, на них хоть платья бывают забавные, а вот уж если мужики... На них и живьем-то смотреть мало радости, а уж портреты... Но почему-то именно мужские портреты попадаются чаще всего. Особенно в частных коллекциях... В общем, от этой выставки она многого не ожидала.

Но неожиданно выставка ей понравилась. Кроме картин, там были и предметы искусства – вазы, шкатулки и фарфоровые безделушки, багатель, которые Ирина любила. Так приятно было смотреть на вещи, совершенно ненужные в реальной жизни, но сделанные с такой любовью и мастерством, что, казалось, как говорится: «они до сих пор несут в себе тепло человеческих рук». Почему-то принято считать, что это были руки мастера, сделавшего собственно вещь, хотя с тем же успехом это могли быть руки владельца, вещь приобретшего и любившего. Ирине всегда в этом месте представлялось второе – ведь так естественно держать красивую вещь в руках, гладить тут и там, без конца проводить пальцем по плавным изгибам, щекоча неровности материала. Она и сама любила постоянно что-то вертеть в руках, а уж если такую красоту... Мастер же – а что мастер? Мастер – ремесленник, сегодня одна вещь, завтра другая, да все не себе, когда тут будешь их любить? Сделал, отдал и забыл, а деньги пропил.