Читать «Надкушенное яблоко Гесперид» онлайн - страница 188

Все ее тело вдруг пронизала резкая боль. Ирина даже не обратила на это внимания, так было больно душе, но боль не отпускала, сосредотачиваясь в районе поясницы. Нечего было сидеть столько времени, скрючившись...

Она осторожно встала, держась руками за край стола, и тут ей на ноги неожиданно хлынул неизвестно откуда взявшийся поток горячей воды. Обругав себя коровой, Ирина стала искать глазами опрокинутую чашку, и только тут до нее дошло, что, собственно, происходит. Она схватилась за телефон.

– Сашка! Это я! Сашка, Илья погиб, разбился на машине. Я знаю, это подстроено. И да, вот еще что – я, кажется, все-таки собралась наконец рожать.

Все закончилось в тот же день, но уже поздно вечером. Роды прошли нормально, достаточно быстро – все же не в первый раз – и, можно сказать, легко. Если это слово в принципе уместно по отношению к такому процессу, как роды. Девочка родилась здоровенькой, нормального веса и роста.

Ирина лежала в своей палате, медленно приходя в себя. Сашка сидел рядом, держа жену за руку. Он мужественно пытался присутствовать во время родов, но после первой попытки упасть в обморок в родильном зале был врачами выдворен прочь, и остальное время просто пробегал в панике по коридору под дверью родильного отделения. К жене его пустили только тогда, когда все закончилось. В палату вошла сестра, неся запеленутую, как кокон, девочку.

– Дайте, дайте мне посмотреть, – протянула руки Ирина.

– Да куда вам, нельзя тяжелое, – медсестра вручила сверток Сашке.

– Нет, дайте сюда. Я не буду подымать. Сашка!

Муж протянул ей ребенка. Ирина перехватила дочку, прижала к себе, одновременно неловко пытаясь приподняться в кровати. Почувствовав эту возню, девочка тоже забеспокоилась, наморщила старческое розовое личико, пошлепала губами, открыла глаза. Сашка нагнулся к Ирине, помогая ей принять удобную позу, и получилось так, что она вдруг увидела перед собой две пары совершенно одинаковых карих глаз. Только одни большие, а другие маленькие и почти без ресниц. Она невольно разулыбалась им навстречу, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

– Как мы ее назовем-то? – Спросил Сашка, забирая снова заснувшую девочку.

– Елена, – сразу ответила Ирина.

– Да? А что, вполне. Ленка. Аленка. Хорошо. Мне нравится. Ты это сейчас придумала, или давно решила?

– Давно, – ответила Ирина.

Она знала совершенно точно, что девочку должны звать именно так. И что это имя, без вариантов, было тем самым, которое Илья не назвал ей в день их последней встречи.

Спустя неделю, Ирина с дочкой благополучно вернулись домой. Как всегда бывает при появлении новорожденного ребенка, все в доме теперь было подчинено одной организующей идее и жило в едином ритме. Покормить, укачать, положить, переодеть, укачать, искупать, покормить – то, как работает этот метроном, известно каждой молодой матери. Между его четкими ударами с трудом удается выкраивать время для собственного сна, не говоря уже об удовлетворении каких-то иных потребностей. Ирина не была исключением. В ее случае ритм был задан тем более четко, что большинство времени она занималась девочкой одна. Мальчишки оставались на даче, ее мама организовывала их быт и не могла приехать помочь, Сашка, хоть и старался как мог, должен был все-таки еще и работать. Да Ирина и не возражала. Существование в режиме маятника, привязанного к младенцу, не являлось для нее чем-то новым и непривычным, в конце концов, третий раз – не первый, а навыки, казалось бы, надежно забытые с годами, легко восстанавливаются при первом же детском крике. Кроме того, для нее сейчас подобное состояние было практически целебным – в постоянной рутинной заботе о маленьком существе легко растворялись любые печальные переживания. Свежая боль и горечь воспоминаний об Илье постепенно вытеснялись из ее сознания необходимостью концентрации на уходе за дочкой, будучи словно стираемы мягкой детской губкой. Возможно, то, что она узнала о трагедии непосредственно перед началом родов, вызвало в Ирине некоторое странное, необъяснимое никакой логикой, но, тем не менее, устойчивое и успокаивающее ощущение непрерывности как перехода одного в другое. Илья исчез, но одновременно у нее появилась Аленка. Взамен утраченной привязанности образовалась новая, гораздо более сильная. Потеря друга смягчилась обретением дочери. Иррациональная идея того, что именно этот друг, убедивший ее в свое время сохранить эту дочь, теперь, исчезнув, как бы сохранился в ней, замкнув таким образом какой-то необъяснимый рассудком, но различимый подсознанием круг, странным образом не только помогала Ирине сохранять видимое и внутреннее спокойствие и не горевать слишком сильно, но как будто даже поддерживала ее чисто физически. Все трудные материнские обязанности первых дней, включая многочасовое ночное хождение с плачущей малышкой на руках, она выполняла легко и радостно, даже, казалось, не уставая и не нуждаясь в посторонней помощи. Молока хватало, грудь не болела, девочка исправно прибавляла в весе, сама Ирина не наблюдала у себя никаких осложнений, включая послеродовую депрессию, которой она побаивалась, помня ее прошлые проявления и зная свою к ней склонность. Но нет, на сей раз обошлось без этого. Все шло на удивление гладко.