Читать «Во власти девантара» онлайн - страница 8

Ты прав, Мандред Торгридсон. Того, кто трусит, перестают защищать боги, — прозвучал голос в его голове.

«Это смерть? — спросил себя Мандред. — Всего лишь голос?»

Больше, чем голос! Посмотри на меня!

Ярл с трудом открыл глаза. В лицо ему ударило теплое дыхание. Он разглядел большие глаза, синие, как небо в конце лета, когда на небосводе стоят одновременно луна и солнце. То были глаза человека-кабана! Бестия была рядом, сразу за пределами каменного круга, сидела на корточках. Из окровавленного рта текла слюна. На одном из длинных клыков еще болтались волокна плоти.

Того, кто трусит, перестают защищать боги, — снова прозвучал далекий голос. — Теперь тебя могут забрать другие.

Человек-кабан выпрямился в полный рост. Его губы дрогнули. Можно было даже подумать, что он улыбается. Затем он отвернулся. Обошел каменный круг и вскоре скрылся из виду.

Мандред запрокинул голову. Призрачное колдовское сияние еще мерцало на небе. Другие? И вот его уже охватила тьма. Неужели веки закрылись, а он даже не заметил? Поспать… хоть немного. Темнота была почти манящей. Она обещала покой.

Любовная игра

Нороэлль сидела в тени двух лип и слушала игру флейты Фародина и пение Нурамона. Ей почти казалось, что оба поклонника обновляют ее чувства. Она рассеянно наблюдала за игрой света и тени в листве высоко над головой. Взгляд волшебницы скользнул к источнику, находившемуся как раз за границей тени. В воде играли блики солнечного света. Она наклонилась, опустила туда руку и почувствовала, как та покрылась мурашками от живущего в воде волшебства.

Она проводила взглядом воду, убегавшую в небольшое озерцо. Солнечные лучи пронизывали его до самого дна, заставляя вспыхивать яркими красками драгоценные камни, которые заботливо уложила там когда-то сама Нороэлль. Они впитали в себя волшебство источника. Несвязанная магия текла вместе с водой из озера в ручей и уносилась прочь. Снаружи волшебством воды питались лужайки. А ночью луговые феи покидали свои цветы и встречались, чтобы вместе полетать в свете звезд, воспевая красоту Альвенмарка.

Лужайки оделись в цветущие весенние платьица. Мягкий ветерок принес Нороэлль сложный аромат трав и цветов; под деревьями он смешался с мягким запахом липы. Над головой эльфийки шелестела листва, сплетаясь с пением птиц и плеском родниковой воды, подчеркивая звучание песни Фародина и Нурамона.

В то время как Фародину удалось сплести при помощи флейты тонкий узор из звуков, сочетавший в себе все эмоции, порождаемые этим местом, Нурамон возвышал голос над волшебным великолепием и выдумывал слова, от которых Нороэлль чувствовала себя альвом. Она с любовью смотрела на Нурамона, сидевшего на плоском камне у воды, а затем снова на Фародина, прислонившегося к стволу большей из двух лип.

Лицо Фародина было лицом эльфийского князя из древних песен, благородная красота которого была подобна блеску альвов. Липово-зеленые глаза оживляли красоту этого лица, белокурые волосы — мягко обрамляли. На нем была одежда миннезингера, и все — рубаха, брюки, плащ, шейный платок — было сшито из тончайшего красного шелка фей. Только ботинки его были из мягкой кожи гельгерока. Нороэлль посмотрела на его пальцы, плясавшие на флейте. Она готова была целый день наблюдать за их игрой…