Читать «На плоту» онлайн - страница 2

— Александром.

— Ну вот, а я Алексей. По отцу — Прокопьич. Так-то. Чего же мы стоим? Пошли, что ли, в шалашку. Там не так жарко.

Шалашка была сколочена из тонкого дранья и покрыта драньем же. В ней действительно было прохладно. Ветер гулял в щелях между неплотно сбитых драниц. В шалашке, по обе стороны ее, из конца в конец протянулись наскоро сбитые из тесаных плах нары. На них была набросана свежескошенная трава, местами прикрытая дерюжками или брезентом, а вдоль стен лежали свертки еще не разобранных постелей.

— К своим? — спросил Алексей Прокопьич, выдвигая из-под нар два сундучка: себе и Александру — и усаживаясь на один из них.

— К своим. А скоро поплывем?

— Скоро. Получит команда продукты, и тронемся.

— А у меня нет ничего, — сказал Александр, и ему вдруг стало неловко, что пришел он сюда буквально без всего: и без продуктов, и без постели.

— Ничего, — хладнокровно возразил Алексей Прокопьич, — прокормим. И поспать на чем найдется. Ночью всегда четверо на вахте стоят. Хочешь, ляг сейчас, вздремни.

Александру очень хотелось спать. Вчера перед самым закатом солнца он прилетел сюда на маленьком самолете лесной авиации, и пилот — здесь свой человек — сразу повел его на вечеринку, что справлял леспромхоз, закончив сплотку. Знакомых у Александра здесь не было никого, и настолько неожиданной и быстрой для него оказалась смена впечатлений, что он мало кого запомнил в лицо или по имени. Ночь пролетела, как час, а теперь сон возвращался и одолевал его с диковинной силой.

— Спасибо, полежу.

И, подсунув под голову чей-то сверток, он с наслаждением вытянулся на мягкой, влажной и прохладной траве. Тотчас зазвенело в ушах, и дрема стала ему сковывать руки и ноги.

— А ты чей будешь? — расслышал он еще сквозь горячей волной набегающий сон…

— Прутовых, — едва шевельнулись губы.

— Учительшин! Гляди, а я тебя и не узнал! Возмужал…

Больше Александр не слышал ничего. Вокруг него суетились шумливые волны морского прибоя, такие, как он наяву видел в Одессе…

Проснулся он от сильного шума, пробившего и разрушившего плотную пелену сновидений.

Плот вздрагивал, гремели цепи, перекликались тонкие девичьи голоса.

Александр, борясь с еще не покинувшим его сном, приподнялся на локте, огляделся. На нарах, совсем рядом с ним, были навалены огромные мешки с хлебом и с другими продуктами, местами уже развернуты и налажены постели. Он удивился, как это не слыхал, когда сюда входили люди и сбрасывали рядом с ним свои мешки.

Плот готовился к отправке. Шум и возня на кичке — там, где грудой лежали волокушные цепи и задрал свои лапы к нему полуторатонный железный якорь, — все усиливались. Александр соскочил с нар, привычными движениями обдернул гимнастерку и распахнул драничатую дверь шалашки.

Солнце перевалило на вторую половину дня, — значит, Александр спал не менее пяти-шести часов, — и теперь прямо в упор освещало берег. Оттого особенно отчетливо выделялись на нем погнутые и потрепанные катившимися бревнами кусты однолетних березок, серые обломки прокладок и покатов и острые камни, на гранях которых налипла сбитая с бревен кора. На берегу толпилась ребятня ростом все как на подбор — один не выше другого. Они перебегали по грудам подсохшей коры, все время легко пританцовывая от щепок, резавших им босые ноги. Все неотрывно глядели на кичку плота.