Читать «Старые книги» онлайн - страница 32

— Потише! — просит она честную компанию.

И опять набирает номер — надо поговорить. Иначе Светику не узнать, кто это. Иначе не выяснить… А эти черти расшумелись. Нашли пивнуху. Сидят, галдят и очень довольны. Если б не интерес Каратыгина, Светик показала бы им, где автобусная остановка.

— Да, — отвечает голос.

— Алло, — решается Светик. — Бабрыку, пожалуйста.

— Девушка, его нет дома. Но он велел вам передать…

— Мне?

— Да. Он сказал: если позвонит девушка, передай ей, что она очень нужна по делу.

— Я?

— Да. Он хочет посоветоваться с вами об одном деле. И просит вас прийти.

— А он скоро будет?

— Через… через полчаса… Пока вы доберетесь, он уже будет дома.

— Ладно. Я выхожу.

— Он вас очень просил… Я тоже сижу и жду его.

— Пока. — И Светик кладет трубку. Сердце у нее частит, как пулемет. Она узнала голос, однако довела разговор до конца. Мент Сережа, вот это кто.

И тут же вопрос — смылся Бабрыка или нет? Успел ли?.. Успел ли хотя бы убрать с глаз долой книги? Всего-то и дел — вынести и положить где-нибудь. Возле любого дома. Чтоб жильцы разобрали. И чтоб улик не было. Если улик не будет, ничего не пришьют. Не пойман — не вор.

— Света! — Каратыгин, оказывается, стоит возле. — Света, на тебе лица нет. Что с тобой?.. Бросай эту писанину!

— Сейчас. — И Светик что-то переписывает. Заглядывает в словарик. Отвлекает от своего лица. Но Каратыгин не успокаивается:

— Бросай работу. Немедленно!.. Это у тебя от перенапряжения.

Он забирает у Светика старинную рукопись. Захлопывает ее. А потом поворачивается к своим гостям и, смущаясь, объявляет им, что Света плохо себя чувствует и вообще «уже поздно». Те начинают Светику сочувствовать.

И быстренько расходятся по домам.

— Иди в постель. — Каратыгин начинает заботиться, укрывает Светика, дает горячий чай. Это очень смешно, когда мужик заботится. И приятно… Светик еще никогда такого не видела. Чудной он, а?

Ночь как ночь, а Светика знобит. И ведь никогда не трусила, не боялась, а туг на тебе. Каратыгин — вот кто ее расслабил. Размягчил. А не надо бы сейчас быть мягкой, думает Светик.

Она лежит. Зябнет.

Каратыгин опять приносит ей горячий чай. И сидит возле нее. Волнуется. Все как в кино.

— Пей горячее… Чаще пей.

Он вытаскивает откуда-то громадное зимнее одеяло. Старье, конечно. Рвань жуткая. Но ведь он в этом не разбирается. Он такой.

— Сейчас тебе будет тепло.

— Ага, — смеется Светик. — Уже тепло.

С утра Светик берет себя в руки. Не хватает еще, чтоб Каратыгин врача вызвал на дом. «Может, в больницу ляжешь, кашку там манную покушаешь, а, Светик?» — спрашивает она себя. И ей становится легче. Надо уметь над собой подсмеиваться. Светик это знает.

Утро свежее. С солнышком. Светик неторопливо идет по улице и поглядывает по сторонам.

Она уже видит дом Бабрыки. Вот он. Все вроде бы спокойно. Светик входит в подъезд — поднимается по лестнице осторожненько, по-кошачьи. Она знает, что, если сейчас войдет в квартиру, ее песенка спета. Но она не войдет.

Она стоит на лестничной клетке. У самых дверей. Ухом — к замочной скважине. Голоса чьи-то есть. Но еле-еле. Слов не разобрать и смысла не уловить. Не беда. Светик будет стоять и ждать. Она будет долго ждать. Это она умеет.