Читать «Группа эскорта» онлайн - страница 10

Етить твою двести!

Нельзя же так бить живого человека!

Меня подбросило метров на пять. Мелькнул номер электровоза, железнодорожная развилка со стрелкой, вышка ЛЭП с гирляндами изоляторов, елочки, вагончики, тропиночка из лесу… хорошо птицам, многое они видят с высоты своего полета… а потом подмастерье Дембеля крепко шваркнуло о железнодорожную насыпь.

Сдох бы, наверное, если б пришел на рельс — хошь спиной, хошь рылом, а хошь боком. Наверняка сдох бы. Но мне в тот день несказанно везло. Я всего-навсего лишился половины резца, резво выпорхнувшей изо рта в момент приземления. Я даже не потерял автомат. Он дружески въехал мне по ребрам с левом стороны, справедливо уравновесив ущерб, прежде нанесенный с правой.

Сказать, что я шипел от боли — ничего не сказать. То есть да, первые две секунды я шипел, а потом завыл в голос, сунул руки в гущу гравия и стиснул два камня так, что будь они чуть посочнее, выдавил бы, наверное, по паре капель воды из каждого.

Воткнитесь, ребята, я был для этого упыря самой лучшей мишенью, какую только можно придумать. А знаете почему? Потому что мишень еще лучше придумать можно только для слепого стрелка. Плешь же — до обидного зрячий, только чуть-чуть световой гранатой обиженный…

Вот я шиплю, вою, камешки давлю, ворочаюсь по гравию, туша эдакая, а вот он там продирает очи и наводит «Кабана» на мою беззащитную тушку. Прикиньте. «Кабана» он моментом подобрал. Трамплинчик-то — аномалия поганая, на которую Плешь меня навел, — врубил мне по ребрам, добавил по ногам, а потом ослаб, утих и лег на гравий. Такой довольный, что твоя псина, когда ты ей мясца бросишь.

А мне так больно, что я даже думать не могу: убьют, убьют сейчас! Круги у меня розовые перед глазами, да еще звон в ушах все мысли заменяют.

Рычит его проклятый «Кабан», рычит, сволочь. И чувствую я, словно кто-то мне пощечину закатил, но не сильную, а так, для вразумления, словно истерику прекратить хотят. И я жив.

А потом опять «Кабан» подает голос, и тут мне дружеский щелбан отвешивают по лбу. Вновь звук выстрела слышу — а я уже как-то в себя начал приходить, и ясно мне: какая-то фигня у моего вражины с пушкой выходит.

Толкает меня невидимый кулачок в бочину, кулачок явно бабий, слабенький… оглядываюсь… ох, вот прямо за моей спиной этот слабенький кулачок продырявил рельс. Хренасе!

Р-р-р! — злобится «Кабан», и я получаю шлепок по заднице.

Да какого ляда!

Вырываю руки из гравия, хватаю автомат и выпускаю по гаду полмагазина. То есть хорошая, длинная выходит очередь, секунды на три-четыре. Половина пуль уходит в небо, но четыре или пять я в него точно всадил: видно, как клочки от камуфла во все стороны полетели.

«Не убий», конечно, да! Но не до такой же степени. Святым я еще не сделался ребята, извините. Попроще моя натура.

От меня до него ровно столько же, сколько от него до меня. Считайте, ползал с линейкой и вымерял до сантиметрика. Ровнехонько! А что это значит? Только одно: он для меня — такая же замечательная мишень. Не промахнешься.

У меня, конечно, самый обыкновенный и совсем не новый ствол — АКСУ, сделанный еще при СССР, лет сорок назад. Еще Первого Взрыва на Чернобыльской АЭС не произошло, а он уже существовал.